Мартин Райтер - Клинки чужого мира

Олаф Плюнькиса видеть и слышать не мог, и потому барон закончил за него сам:

И верный вассал его императорского величества Людвига Четвертого Баварского! А теперь, когда я представлен с более-менее приблизительным соблюдением этикета, разрешите, господин Генрих, приветствовать вас и вашего неизвестного друга…

Олафа, - сказал Генрих. - Моего друга зовут Олаф Кауфман.

Надеюсь, господин Олаф Кауфман благородного происхождения? - громко и отчетливо пророкотал призрак. Он сделал короткую паузу, не дождался ответа Генриха и, отсалютовав Олафу мечом, продолжил: - Очень рад, что в сию тяжкую для всего Регенсдорфа годину вы проявили истинное благородство и мужество и присоединились к нашему маленькому, но храброму войску. Безмерно счастлив тем, что в такой дыре, как Регенсдорф, еще можно найти образец чести, отваги и рыцарства. А вас, господин Генрих, прошу, хотя вы и не император, возглавить наш отряд на пути к неувядающим подвигам. С готовностью и радостью принимаю ваше командование над собой и клянусь служить вам честно и преданно до последнего дыхания… точнее, до последнего мерцания, - поправился призрак барона. Он наклонил голову и закончил свою напыщенную речь: - Да хранит нас всех Дева Мария.

Призрак опять надел шлем, повернулся к древне-рожденным и скомандовал:

- Знамя внести!

Один из гномов поднял с земли длинный предмет, долго возился с ним, развязывая узелки на шнурочках, наконец, поднял двумя руками над головой, и Генрих увидел необычайно длинное и широкое знамя на коротком древке.

- О боги, с ума сойти! - простонал Олаф.

Призрак барона Крауса отсалютовал знамени, потом повернулся к Генриху:

- Швейцарцев на дворе не заметили?

Нет, я никого не заметил, - ответил Генрих. - Вы, как и прежде, полагаете, что виноваты швейцарцы?

А иначе быть не может! - буркнул барон Краус фон Циллергут. - Этих мерзавцев я нюхом чую. Наверняка они и наняли поганых карликов.

Генрих с удивлением посмотрел на барона.

Проспите, а зачем им нанимать карликов? - спросил он.

Ха! - воскликнул призрак барона - Мне ли не знать этих смутьянов? Вечно им неймется, вечно чем-то недовольны. У, плачет по ним пеньковая веревка и крепкий сук! А более всего они плачут по проклятому Рудольфу фон Эрлаху! Тьфу, подлец! Будь, моя воля, самолично повесил бы негодяя!

А кто такой Рудольф фон Эрлах? - неосторожно спросил кто-то из гномов. - Что он натворил?

Он посмел взобраться с толпой глупых крестьян на гору Брамберг, что возле Лаупена! Трус! Ничтожество! А ты спрашиваешь, дурень, что он натворил!

Но что ж плохого в том, что он взобрался на какую-то гору? - не унимался любопытный гном. В темноте Генрих не мог его рассмотреть, но, судя по голосу, гном был очень молод.

Сразу видно, что ты ничего не смыслишь в сражениях, - презрительно сказал барон. - Ну так слушай же, болван. Когда восстали, значит, эти проклятые швейцарцы, а скажу тебе откровенно - давненько началось брожение в их глупых головах… Да прикрой же рот ладонью, болван! - возмущенно крикнул призрак. - У меня все мысли через твой рот вылетают. Не смей зевать, когда барон говорит! Продолжаю рас сказ. И вот когда швейцарская деревенщина так неблагодарно презрела нашего императора и вступила в подлый сговор с Папой Римским, мы, честные рыцари, тут же собрали доблестную армию и двинулись их проучить. Все меня слушают?

Услышав несколько утвердительных возгласов, призрак барона Крауса важно выпятил грудь и громким голосом сообщил:

А этот подлец Рудольф фон Эрлах возглавил заговорщиков! Пес плешивый! Издох бы ты поскорей! - Барон попытался презрительно сплюнуть, но потом вспомнил, что у призраков слюны не бывает, и недовольно поморщился. - А дальше было вот что: наша армия осадила городишко Лаупен. Некоторые умники говорят, что городишко защищало всего шесть сотен человек, но это гнусная ложь. Я был там - в Лаупене собралось несметное число бандитов, а может, и того больше.

Так вы их победили? - нетерпеливо спросил Фунькис.

Видимо барон относился к маленькому глюму снисходительней, чем к остальным, потому что не стал на него кричать.

- Не победили, - вздохнул он. - А почему, спросишь ты? Да потому, что когда наши союзники атаковали главные силы швейцарцев, они, гнусные, стали бросаться камнями. Камнями! Представляешь? Тьфу на вас, швейцарские мерзавцы, и еще раз тьфу. От подобной дикости наши пехотинцы растерялись, а швейцарцы, улучив момент, бросились на них, как звери…