Балаян - Следственный эксперимент

Впереди шли два охранника, чуть отставая от них - Николай и Феликс. Им сказали, чтобы они сами остановились у двери, которую «рассчитали» по рассказу наводчика.

И они одновременно остановились у музыкальной комнаты. Послышался стрекот киноаппарата. Преступники показали на дверь. Затем по команде Самсона Асатряна Николая отвели в сторону. К съемкам готовили одного Феликса. Он подошел к окну, которое год назад было открыто во время ремонта. Феликс показал двумя Руками, где стояла приставленная к стене решетка от окна. Затем вновь направился к музыкальной комнате. Показал, как ломом открыл дверь. Тогда, год назад, руки, его были в перчатках…

Открыв дверь, Феликс, как было «предписано» шефом, сделал два шага вперед, но шаг влево сделать не мог - мешал стол, на котором лежало несколько музыкальных инструментов. Он отодвинул стол в сторону, начал ломом выковыривать податливый паркет, освободив от него с квадратный метр цементного пола, покрытого черной смолой. Тотчас же начал сверлить. Поработав два часа, Феликс почувствовал, что просто умирает от жажды. Достав из рюкзака последнюю бутылку «Арарата», он опорожнил ее на одном дыхании. На каждую дырку уходило более двадцати минут.

Толщина бетона пятнадцать сантиметров. Сверлил и думал о воде. Нестерпимо хотелось пить. Думал о Николае, который предвидел эти мучительные минуты. Он и до этого относился к шефу с большим уважением, но тут Николай представился ему чуть ли не колдуном.

Феликс уже хорошо понимал, что работать дальше не. в силах. Может даже потерять сознание от мучительной жажды. Он встал, выпрямился, в полутьме направился, шатаясь из стороны в сторону, к выходу, крепко держа лом в руках. Наткнулся на дверь. Открыл ее ломом. Пошарил в комнате, заставленной столами, которые едва угадывались в тусклом свете ночного города. Воды не было… Одну за другой он открывал двери. Иногда прислушивался, приложив ухо к створке. И всякий раз ему четко слышалось журчание воды. Тогда он с особым остервенением открывал двери.

Воды не было.

Набрел наконец на туалет, который был закрыт. Ворвался туда, словно кто с силой подтолкнул его. Открыл кран: тщетно. Пошел воздух. Приподнял крышку бачка, полез рукой. Сухо. Ни капли даже на дне.

Феликс готов был зарыдать. Неожиданно возникло желание, чтобы появилась охрана и задержала его. Уж они-то прежде всего напоили бы его. Он шел обратно по коридору. Лишь на мгновение остановился у дверей музыкальной комнаты, бросил в темноте взгляд на валяющиеся на полу свои вещи и двинулся дальше: в окно п на крышу, а там к скверу с фонтанами.

В несколько прыжков, на которые тратились последние силы, он оказался в сквере, припал к крохотному фонтану, не задумываясь, что совсем рядом, на углу сквера, журчит родничок с холодной ключевой водой. Пил он долго, время от времени переводя дыхание и обливая лицо водой. Выйдя из неглубокого бассейна, он снял туфли, вылил из них воду, сел на край скамейки и почувствовал, как его охватила слабость. Хотелось лечь и уснуть, ни о чем не думать. Только спать.

Лишь усилием воли Феликс заставил себя встать. Он уже знал, что мокрые ноги в мокрых туфлях сами понесут его к Николаю, который ждет, не отходя от больничного окна.

Примерно полчаса ходу от больницы скорой помощи. Но Феликсу показалось, что прошла целая вечность. Николай стоял у окна. Уже светало, и он не мог не видеть, что Феликс вернулся не только с пустыми руками, но и опустошенный.

«Провал» - читалось во всем облике Феликса, который еле плелся по больничному двору…

– Тебя обнаружили? - тихо спросил Николай, разглядывая Индейца Джо.

– Нет.

– А в чем дело? - Николай облегченно вздохнул.

– Вода! - едва шевеля губами, сказал Феликс.

– Какая вода? Я вижу, тебя настигло наводнение.

– Я умирал от жажды. Я не смог…

– Сколько бутылок воды ты взял с собой?

– Три.

Николай с размаху ударил напарника по лицу. Поднял руку, готовясь нанести второй удар, но задержал ее. Феликс не шелохнулся от первого удара. Он спокойно готов был принять и второй, и третий удары. Создалось впечатление, что он ждал наказания, даже желал его.

– Ладно, раздевайся и ложись спать, а я посижу рядом. Ты не удивляешься, что дверь в больницу открыта?

– Нет.

– Почему?

– Ты, наверное, устроил.

– Я. Ты понимаешь, я все устраиваю. Я думаю, прежде чем что-то делать. Если бы я сказал: тысячу бутылок, надо было взять тысячу.

– А как бы я потащил с собой тысячу?