Константин Романенко

Однако, как это часто бывало в России, объективно необходимый процесс повернул не в то русло. На тенденцию искусственно плодить обилие «врагов » Сталин указал еще на январском пленуме 1938 года. Он назвал и виновников случившегося: карьеристов, стремившихся отличиться на репрессиях и дававших санкции на аресты. Секретарей обкомов и райкомов партии, виновных в преступлениях, арестовали, но этого оказалось недостаточно. Нарушения социалистической законности продолжались со стороны работников Наркомата внутренних дел, которые вели следствие. Беззаконию потворствовала и прокуратура.

Репрессивная машина обрела инерцию, и Сталину пришлось резко нажать на тормоз. 17 ноября Совет народных комиссаров СССР и Центральный комитет ВКП(б) приняли совместное постановление «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия». Это постановление не предназначалось для широкой общественности. Поэтому в нем нельзя усмотреть элементы популизма.

Оно было обращено к наркомам внутренних дел союзных и автономных республик; начальникам управлений краев, областей, городских и районных отделений НКВД; прокурорам республик, краев, областей и городов; секретарям ВКП(б) всех рангов. Оно в корне меняло всю сложившуюся правовую практику.

В постановлении отмечалось, что органами НКВД была проделана большая работа по очистке страны от шпионских, террористических, диверсионных и вредительских кадров из троцкистов, бухаринцев, эсеров, меньшевиков, буржуазных националистов, белогвардейцев, беглых кулаков и уголовников, представлявших собой опору иностранных разведок а СССР.

Вместе с тем ЦК и Совнарком указывали на существенные недостатки, которые выразились в том, что работники НКВД «вошли во вкус упрощенного порядка производства дел и до самого последнего времени возбуждают вопросы о предоставлении им так называемых лимитов для проведения массовых арестов».

Критике подвергалась практика упрощенного порядка расследования. А в преамбуле говорилось, что порой следователи ограничивались получением от обвиняемого признания своей вины, не заботясь о подкреплении их «документальными данными (показания свидетелей, акты экспертизы, вещественные доказательства).

Часто арестованные не допрашиваются в течение месяца после ареста, иногда больше. При допросах арестованных протоколы не всегда ведутся... Следственные дела ведутся неряшливо, в дело помещаются черновые, неизвестно кем исправленные и перечеркнутые карандашные записи показаний и незаверенные следователем протоколы показаний...»

Казалось бы, что эти недостатки, касающиеся большей частью вопросов делопроизводства, не играли принципиальной роли, но не это составляло суть постановления. В нем обобщалось: «Такого рода безответственным отношением к следственному производству и грубыми нарушениями установленных законом процессуальных правил нередко умело пользовались пробравшиеся в органы НКВД и Прокуратуры – как в центре, так и на местах – враги народа .

Они сознательно извращали советские законы, совершали подлоги, фальсифицировали следственные документы, привлекая к ответственности и подвергая аресту по пустяковым основаниям и даже вовсе без всяких оснований, создавали с провокационной целью «дела» против невинных людей, а в то же время принимали все меры к тому, чтобы укрыть и спасти от разгрома своих соучастников по преступной антисоветской деятельности . Такого рода факты имели место как в центральном аппарате НКВД, так и на местах».

Речь шла о недавно арестованных «генералах» НКВД. Это они формировали и культивировали порочную обстановку и создали атмосферу, в которой была возможна практика произвола и правовых нарушений.

«Органы Прокуратуры, – говорится в постановлении, – со своей стороны не принимают необходимых мер к устранению этих недостатков, сводя, как правило, свое участие в расследовании к простой регистрации и штампованию следственных материалов. Органы Прокуратуры не только не устраняют нарушений революционной законности, но фактически узаконивают эти нарушения ».

Таким образом, не XX съезд, а сам Сталин обратил внимания на недостатки в ходе следствия в период репрессий. Исторический абсурд в том, что, чуть ли не буквально переписав эти слова, позже Хрущев и его клевреты поставили эти преступные действия чекистских комиссаров в вину Сталину. Но при чем здесь Сталин? Разве он двигал рукой Хрущева, подписавшего заявку и настаивавшего на расстреле или высылке 41 305 человек в Московской области, а позже на Украине?