Константин Романенко

В это переменчивое лето очевидным выражением доброй воли Сталина как государственного деятеля, стремившегося объединить весь народ, стало постановление Политбюро от 26 июля «О снятии судимости с колхозников». Практически началась реабилитация людей, репрессированных по закону от 7 августа 1932 года.

ЦИК и СНК СССР предписывали: «снять судимость с колхозников, осужденных к лишению свободы на сроки свыше 5 лет либо к иным, более мягким мерам наказания и отбывшим данные им наказания или досрочно освобожденных до издания настоящего постановления, если они в настоящее время добросовестно и честно работают в колхозах, хотя бы в момент совершения преступления были единоличники».

Фактически это решение стало амнистией всех, кто в той или иной форме сопротивлялся коллективизации. За семь последующих месяцев к 1 марта 1936 года судимость сняли с 768 989 человек. Это освобождало их от поражения в правах, лишавших возможности на протяжении 5 лет участвовать в выборах. Таким образом, события, начавшиеся с выстрелов в Смольном, не вызвали нагнетания атмосферы борьбы; наоборот, Сталин продолжил демократизацию общественных отношений.

Однако, проявив гуманную мудрость и очевидное государственное милосердие в отношении к осужденным крестьянам, Сталин выполнил и обещание, высказанное в беседе с французским беллетристом. Дело экзальтированных кремлевских «Шарлотт», собравшихся под теплое крыло любвеобильного ловеласа Енукидзе, уличенных в террористических планах, следовало довести до логического конца.

Начавшийся 10 июля процесс по осуждению «мелкой шушеры», разоблаченной Ягодой в Кремле, завершился 27 июля. Из арестованных по «кремлевскому делу» – подстрекательству к совершению теракта против Сталина – Военная коллегия Верховного суда под председательством армвоенюриста латыша Ульриха судила 30 человек. Коллегия установила существование четырех террористических групп, в том числе одной троцкистской.

На процессе 14 подсудимых признали себя виновными, десять признались, что слышали антисоветские высказывания. Шесть человек признали себя виновными в «террористических намерениях». Из числа осужденных двое: секретарь коменданта Кремля Синелюбов и начальник разведывательного управления Чернявский – были приговорены к расстрелу. Лев Каменев был осужден на 10 лет, к пяти годам осудили старшего сына Троцкого Сергея Седова. Остальные получили разные сроки заключения и ссылки со значительным смягчением возможного наказания.

В дни суда над «кремлевцами» Сталин занимался проблемами, далекими от личной безопасности. Они были связаны с военными провокациями Японии, происходившими в течение июня – июля на советско-маньчжурской границе. Он сосредоточил свое внимание на пограничных вопросах. Речь шла не только о безопасности границ на востоке страны, но и о престиже государства.

Накануне окончания этого закрытого процесса, 25 июля в Москве начал свою работу VII Конгресс Коминтерна. В резолюции Конгресса указывалась мысль, высказанная Сталиным Р. Роллану: «Исходить при решении всех вопросов из условий особенностей каждой страны и избегать, как правило, непосредственного вмешательства во внутриорганизационные дела коммунистических партий». Слова вождя не расходились с делами.

Нет, в те годы энтузиазм масс был направлен не на поиски врагов. В начале осени передовицы советских газет заполнили сообщения о том, что, работая в ночь с 30-31 августа, забойщик шахты «Центральная-Ирмино» Алексей Стаханов превысил норму выработки в 14 раз. Этот рекорд послужил началом широко развернувшегося в стране стахановского движения.

Но важен был не сам рекорд. Промышленность брала курс на создание системы труда, позже названной А.К. Гастевым «научной». Менялись не только приемы, но и способы, методы самой работы – ее организации. В ноябре ткачихи Е. и М. Виноградовы перешли на обслуживание 216 автоматов, положив начало движению многостаночников.

И главное значение массового движения, названного стахановским, заключалось даже не в повышении производительности, а в том, что труд из обременительной обязанности по добыванию средств к существованию превращался в дело чести, доблести и геройства. В буднях великих строек народ обретал новые стимулы. Приобщение людей к творчеству, энтузиазму меняло сам смысл человеческого существования, возвышая его до осознания общественной полезности.

Теперь, когда и с востока, и с запада уже повеяло порохом войны, признание общественной полезности Сталин решил придать армии. 23 сентября «Правда» опубликовала постановление ЦК и Совнаркома «О вводе персональных военных званий начальствующего состава РККА и об утверждении положения о прохождении службы командным и начальствующим составом». Накануне Штаб РККА переименовали в Генеральный штаб.