Евгений Ямбург - Педагогический декамерон

Стоит ли после сказанного объяснять, как возрадовался ди­ректор школы, получивший реальную возможность построить всех детей в колонну по четыре и стройными рядами повести их к воде. Соответствующий приказ, предписывающий ввести в учебные программы обязательное обучение плаванию, был подготовлен немедленно. Департамент образования обеспечил оплату аренды воды. Оставалось только ждать благодарности детей и родителей, у которых отпала необходимость возить своих отпрысков за тридевять земель и платить немалые деньги за еженедельные тренировки. Но не тут-то было.

С первых дней после принятия «исторического» решения я столкнулся со скрытым саботажем со стороны части старше­классников и их родителей. (Вновь приходится прибегать к воен­ному термину.) Доводы разума не работали, эмоциональные ар­гументы, почерпанные из туманной юности директора, не дейст­вовали. Пришлось пустить в ход излюбленный в нашей стране и потому единственно действенный административный ресурс.

На ковре у директора школы девушка-«уклонистка» и ее ма­ма, кандидат медицинских наук (!). В руках у грозного админи­стратора изобличающий документ: справка об освобождении старшеклассницы от занятий плаванием по состоянию здо­ровья, подписанная собственной матерью.

— Как же так? Государство тратит такие деньги, школа со­здает вам все условия, а вы идете на подлог, потакая ленивой дочери.

— Дело не в лени.

— А в чем?

Под тяжестью неопровержимой улики (фальшивой справки) они сдаются. Налицо женский сговор. Оказывается, на модную прическу девушки, с мелированием потрачено двести долла­ров, а в бассейне, сами понимаете, и доллары, и красота могут уплыть.

Когда за ними закрылась дверь, я, повернувшись, увидел в зеркале свою растерянную физиономию и прическу, которая, увы, уже давно не требовала мелирования. Что ж, не зря гово­рят: каждый возраст имеет свои преимущества. И плавать мож­но без ограничений, и деньги в кармане.

Богатые плачут, но их не жалеют

Старая, как мир, истина «не в деньгах счастье» в последнее де­сятилетие постепенно обретает все более зримые педагогиче­ские черты. Сужу об этом по общению со своими бывшими вы­пускниками, людьми солидными, успешными, многим из кото­рых уже за сорок. Они сегодня на пике карьеры, по-прежнему энергичны, деятельны, но былого блеска в глазах не наблюдает­ся. «Поверьте, — устало признался мне недавно один из таких бывших учеников, некогда тонкий, артистичный юноша, звезда всех театральных постановок, а ныне солидный, отяжелевший бизнесмен, — вся жизнь, с утра и до поздней ночи, проходит в офисе, в напряженном, но удручающе монотонном режиме: от контракта до контракта. А тут еще проблемы с собственными детьми». Не задаюсь целью вызвать сочувствие тяжкой доле состоятельных людей, ибо едва ли буду понят и поддержан боль­шинством читателей, с трудом сводящих концы с концами. Реакцию большинства предугадать несложно: «У одних хлеб черствый, а у других икра мелкая». Среди большинства — пе­дагоги, чье собственное материальное положение сегодня ос­тавляет желать лучшего. На пересечении проблем детей из со­стоятельных семей с социальными проблемами самого учителя возникает новая психолого-педагогическая коллизия, требую­щая к себе внимания. Но обо всем по порядку.

Молодая пара, они привели ребенка шести с половиной лет для записи в первый класс. Мальчик капризен, легко возбудим, больше минуты не сидит на месте. Обследование специалистов показывает общее недоразвитие ребенка: бедность лексиче­ского запаса, несформированность произвольного внимания и коммуникативных навыков. Короче говоря, от возрастной нор­мы ребенок явно отстает и к обучению в школе не готов. Сооб­щаем об этом родителям, предлагая пройти предшкольную подготовку на базе нашего детского сада. Реакция отца: «Вот еще, будет он в ваш совковый сад ходить». Мама извиняющим­ся тоном (она по специальности педагог, но, разумеется, ни дня не работала в школе): «Он ведь у нас в деревне рос». Глаза от­ца наливаются кровью: «Что ты мелешь? Это «Баковка» для те­бя деревня? Мой сын живет в особняке, и у него есть буквально все». Осторожно интересуюсь кругом общения будущего на­следника крупного состояния. Выясняется, что малыш общался только с няней (образование пять классов), охранниками и гастарбайтерами из Средней Азии, обслуживавшими территорию огороженного участка, со сверстниками и более старшими детьми контактов не имел. Стоит ли после этого удивляться об­щему недоразвитию физически и психически здорового ребен­ка? Родители сами загнали его в резервацию, а в нашу школу привели, польстившись на бренд. Узнав, что школа массовая, где учатся вместе дети родителей разных чинов и званий, оби­девшись на честный диагноз актуального состояния ребенка, отправляются искать для него школу «покруче». Бог в помощь. Испепеляющий конфликт с отцом старшеклассника. Мы с ним давние приятели, поэтому не избегаем резких оценок и не стесняемся в выражениях. Он — из бывших военных, в новые времена стремительно поднявших свой бизнес. Требует для сы­на только положительных оценок. А я совершенно не собира­юсь выкручивать руки учителям, заставляя их выводить четвер­ки и пятерки явному бездельнику, прекрасно осведомленному о наших с отцом дружеских отношениях.