ОТ ВЕТРА ГОЛОВЫ

Над столом, на стене, обращённой к входу, (так, чтобы каждый входящий это видел) большой плакат. Протестантский – это мне известно доподлинно. Ивану такой же самый подарил его бывший барабанщик, ныне пятидесятник.

На плакате, как я понимаю, изобразили Второе Пришествие Христа – рушатся небоскрёбы, трескается земля, сталкиваются «лбами» автомобили. Гибнет техногенная цивилизация. Спасаются немногие, небольшая группа людей над городом, на холме. Люди вздымают к небесам руки. Совсем близко к ним, в небесах, Иисус в белых длинных одеждах в окружении ангелов. Ангелы в белом, с крылышками, в руках у них трубы…

Крупный коренастый мужчина появляется в дверях комнаты.

– Приятно видеть людей «Розы Мира», – говорит мужчина. Бодро подходит к нам, протягивает свою огромную ладонь. Знакомимся. Мужика зовут Николай, он здесь, скорее всего, старший.

Николай хлопает меня и Ивана по плечу. Словно мы с ним старые приятели.

– Присаживайтесь, – Николай показывает нам жестом на скамейку и тут же без всякого вступления объявляет, – я вас ждал.

Ничего себе! Нас ждали ещё до того как мы пришли! Мистика! – проносится в голове. Улыбаюсь как идиот. Иван тоже идиотически улыбается.

Николай грузно опускается на скамейку, между мной и Иваном, говорит:

– Несколько слов о том, куда вы пришли. Наша община называется Евангельская община «Розы Мира». Евангельская, потому что мы верим в Иисуса Христа. Община, потому что в общине полнее всего осуществляется Дух Небесного Царства. Общинами жили ранние христиане. А «Роза Мира», потому что мы считаем, что в ней полнее всего раскрывается Евангелие.

– В Библии ясно говорится о новой проповеди Слова Божьего по всему лицу Земли перед приходом антихриста. Так вот, мы считаем, что это и есть «Роза Мира».

Следует минутная пауза. Николай как бы даёт нам время переварить сказанное. Сказано хорошо, слов нет. Только, вот немного смущает слово «Евангельская» в названии общины.

Нет, я не против Евангелия, просто с сочетанием слов «Евангельская община» возникает ассоциация чего-то протестантского. У протестантов же тоже есть всякие там Евангельские Церкви и общины.

Протестантов я не люблю. В борьбе с иконами и культом святых они убили в себе всю мистику. Дошли до того, что жизнь после смерти стали отрицать.

Да, в отличие от православных, протестанты кажутся более подвижными и живыми, более верующими, но они – материалисты. Если есть полюс противоположный «Розе Мира», то это протестанты!

Внимательно разглядываю Николая. Вид у него не из приятных – тяжелая, плотоядная челюсть, да ещё с дефектом (при разговоре челюсть чуть перекашивает налево). Широкое мясистое лицо, большой приплюснутый нос, «рабоче-крестьянские» огромные ручищи!

Очки, правда, придают некоторую интеллигентность. Одет очень бедно, но опрятно.

Да, похож на нищего протестантского пастыря, очень похож. Я никогда не видел нищих протестантских пастырей, но если они есть, то, верно, должны выглядеть именно так, как Николай.

– Значит, мы правильно пришли, – нарушает паузу Иван. Нетерпеливо ёрзает на стуле. В лоб спрашивает:

– Вы лидер общины?

– Что Вы, – отвечает Николай с улыбочкой на лице, – я всего лишь пресвитер общины. Да и дело не в этом.

Николай грузно встаёт, подходит к столу, долго грохочет выдвигаемыми ящиками, возвращается к нам с «Розой Мира» в руках.

– Моя задача вести людей на надрелигиозный уровень, – продолжает Николай, – делать из них проповедников «Розы Мира». Естественно, вопрос: почему я? Вот. Послушайте, – Николай неспешно листает книгу, – если вы читали «Розу Мира» вы должны это место хорошо знать:

– Слишком долго ждало человечество, что новый голос раздастся с церковных кафедр и амвонов, – читает Николай. – Все существующие вероисповедания оказались способными лишь к сохранению древнего содержания и древних форм. Голос звучит, откуда не ждали, – Николай читает торжественным тоном, – из глубины повседневности, из безвестных квартир!

Закрывает книгу и от себя добавляет:

– Из бедных и потаенных комнат. От людей, не имеющих университетского образования. Оттуда, откуда никто не ждёт.

Николай рассказывает нам о себе. Ему 44-е года. Родился в католической семье. Бабка полячка. Мать наполовину полячка. Однако католиком не стал. Напротив, от насильно навязываемого в детстве католицизма у него теперь неприязнь, ко всякого рода церковным иерархиям и пышным церемониалам.