Лидия Завадовская - Кун Киу. Нефритовая бабочка

Очаровать человека просто, демона - чуточку сложнее, но я не сомневалась в своих силах. Главное лисье преимущество заключается в том, что ни человек - если он, конечно, не шаман, - ни демон не могут узнать в нас лису. Принимая человеческий облик, мы становимся во всем похожими на людей: мы так же дышим, так же пахнем. Разница столь ничтожна, что мало кто способен ее увидеть. И никто не может почувствовать, когда его касается своей силой умелая лисица.

Луис Каро поднялся мне навстречу.

Я люблю наблюдать за тем, как меняется выражение глаз моей жертвы, но агент по-прежнему был в очках. И все же я заметила, как дрогнули на мгновение его тонкие губы, когда я, высвободив рвущуюся энергию, направила ее к нему. Не знаю, была ли заметна перемена внешне, но мне показалось, что из душного помещения я вышла на свежий воздух и только теперь могу дышать по-настоящему. Я видела, как густой, тягучий свет стекает с кончиков моих пальцев и обволакивает фигуру Луиса Каро.

На мгновение мне захотелось, чтобы он сомкнулся вокруг агента тесным коконом и задушил, смял, уничтожил. Лисы неагрессивны, но это не значит, что мы обязаны всех любить. Я вообразила, что нахожусь в лесу, где родилась, и охочусь, но не на прихвостня могущественного демона, а на глупую, надоедливую пищуху. Мне удалось обмануть чуткие уши зверька, я заставила его смотреть в другую сторону. Самое время прыгнуть вперед и…

Моя левая рука непроизвольно напряглась, пальцы изогнулись, готовясь вцепиться когтями в податливое маленькое тело. Я тут же опомнилась, испугавшись, что Луис может что-нибудь заметить, и расслабила руку. Однако послушные токи силы повторили мое непроизвольное движение, и одна искорка - вертлявый хвостик - скользнула в сторону, потянулась и коснулась спины человека за соседним столиком.

Легчайшее из прикосновений, однако тот встрепенулся и обернулся ко мне. Я даже не взглянула в его сторону - подобное случается сплошь и рядом, если лиса отвлечется. Я поспешно затушила свои чары и постаралась усмирить разыгравшееся воображение. Моя главная цель была достигнута. Теперь Луис Каро был в моих руках.

Я выкинула из головы невезучего паренька за соседним столиком и сделала высокий вай, коснувшись пальцами носа.

- А вот и наша звезда, - с гордостью представил меня стоявший рядом Нуккид. - Киу Кун.

Мысленно поморщившись, я склонилась еще ниже. Нуккид назвал мое имя на европейский манер, чтобы фарангу было проще разобраться, где собственное имя, а где родовое.

- Луис, - сказал агент. - Счастлив познакомиться с вами, госпожа Кун.

Он поклонился в ответ, однако довольно неуклюже - было видно, что подобное для него непривычно. Выпрямившись, я позволила себе внимательнее взглянуть на агента и его щегольские очки. Ради была права: такие в обычном магазине не купишь. Я также увидела лакированные белые туфли, несомненно, дорогой костюм, драгоценные камни в перстнях и на запонках и едва не рассмеялась - настолько все это было вычурно и неуместно здесь, в этом клубе.

Но, казалось, Луис этого даже не осознавал и держался с подкупающей непринужденностью. Он был среднего роста, лишь чуть выше меня, худощав. Его и без того светлые, коротко остриженные волосы были выжжены солнцем настолько, что казались почти бесцветными. Острый подбородок, бледные губы, прямой нос - испугавшись, что агент может перехватить мой взгляд, я поспешно опустила глаза.

Он подал мне руку - милый и неуместно светский жест - и проводил к столику. Пододвинул мне стул. У агента оказались очень теплые руки, не потные, но все равно неприятные. Я незаметно провела ладонью по халату, как будто пытаясь стереть невидимую грязь. И тут же улыбнулась ему самой милой из своих улыбок.

Нуккид проявил редкую сообразительность и, поклонившись, удалился.

Посмотрев вслед его нескладной фигуре, я вдруг встретилась взглядом с человеком за соседним столиком. Он все это время наблюдал за мной. «Мальчишник»! Неприятное чувство пронзило меня, и тут я сообразила, что это, по всей вероятнрости, был жених. Я мгновенно вспомнила, что во время представления он вел себя сдержаннее своих товарищей, из-за чего постоянно становился объектом насмешек. Ну и угораздило же меня!

У него были удивительные глаза. Очевидно, он был фарангом, и все же я не сомневалась, что кто-то из его прапрадедушек родился в Азии. Казалось, разрез глаз и форма века сохранили память о случайном предке, не намек, не ясное указание, а лишь легкое воспоминание. А еще у него были очень темные, почти черные радужки. Такой цвет очень редко встречается у западных людей. Я не знаю, был ли он красив - я практически не разбираюсь в красоте такого типа лиц, но его глаза показались мне тогда самыми прекрасными, самыми выразительными на свете.