Vlad - Русская Жизнь 3 декабря 2008 года. Неудачник

О своей отставке из МВД Бакатин говорит: «Он (Горбачев. – О. К.) правильно сделал, что отправил меня в отставку, т. к. я бы не смог проводить его новый жесткий курс. Оказалось в итоге, что никто не смог».

«Новый жесткий курс», о котором вспоминает Бакатин, начался спустя полтора месяца после его ухода из МВД – вначале в Литве, затем в Латвии созданные при негласной, но очевидной помощи союзного центра комитеты национального спасения при поддержке советской армии и сил МВД вступили в прямое противостояние с местными сепаратистскими властями. Буквосочетание «ОМОН» (не новое, но до января 1991 года оно находилось на периферии общественного внимания) стало вполне политическим термином – вильнюсские и рижские омоновцы, герои скандальных телерепортажей Александра Невзорова, превратились в живой символ надвигающейся военной диктатуры. «Может быть, из-за плеча Горбачева и появится погон какого-нибудь генералиссимуса, но пока он сам прекрасно справляется с ролью диктатора», – писал в феврале 1991 года журнал «Столица». Вадим Бакатин в это время работал непонятно кем – Михаил Горбачев создал Совет безопасности СССР, в который вошли все советские силовики, а также двое «резервистов» – соратники Горбачева, не имеющие никаких должностей. Это были Вадим Бакатин и Евгений Примаков.

Единственный заметный (и при этом очень странный) эпизод карьеры Бакатина в то время – участие в выборах президента РСФСР. В паре с претендовавшим на пост вице-президента России Рамазаном Абдулатиповым он занял последнее место – набрал голосов даже меньше, чем маргинальный Альберт Макашов. Зачем выдвигался и чего хотел сказать – непонятно до сих пор. Единственная приходящая на ум версия – Бакатин (как и Аман Тулеев, и Владимир Жириновский, и тот же Макашов) был кандидатом-спойлером, призванным помешать выдвиженцу КПСС Николаю Рыжкову обыграть Бориса Ельцина. То есть мы знаем, что Горбачев и Ельцин всегда конфликтовали, но зачем против одного Ельцина Горбачев выставил сразу пятерых кандидатов, распыливших антиельцинские голоса и обеспечивших победу Бориса Николаевича, понять просто невозможно. Сам Бакатин на вопрос о выборах 1991 года отвечает очень туманно:

– Выдвигаться решил, потому что был связан словом. Какие-то небольшие шансы были. Но после того как в кампанию включился Николай Иванович Рыжков, они стали равны нулю. Тем не менее за меня проголосовало 2,7 миллиона человек. Я и благодарен этим людям, и виноват перед ними.

И еще говорит, что на хорошие («абсолютно нормальные и даже, я бы сказал, доброжелательные») отношения с Ельциным та кампания никак не повлияла.

В августе 1991 года, вернувшись из Фороса, Михаил Горбачев назначил и. о. председателя КГБ Леонида Шебаршина. Шебаршин проруководил лубянским ведомством двое суток – потом его сменил Бакатин, который говорит, что решение о его назначении было принято не Горбачевым и даже не Ельциным. «После путча образовался такой неконституционный орган, – тогда вообще было трудно о какой-то конституции говорить, все смешалось, – Госсовет СССР, в который входили президенты всех суверенных республик. Когда собрался этот Госсовет на первое заседание, и Горбачев объявил, что назначил Шебаршина, ему сказали – вы что, опять? Горбачев ответил, что пусть республики выдвинут сами, кого хотят».

Вадима Бакатина вызвали на заседание Госсовета, которое проходило в кабинете Михаила Горбачева. В приемной Бакатин встретил командующего ВВС Евгения Шапошникова: «Поздравь меня, я министр обороны». «Они пекли министров, как пирожки, – рассказывает Бакатин. – Я захожу в кабинет. Горбачев в торце стола, по левую руку Ельцин, по правую – Кравчук (президент Украины. – О. К.). Рядом пустой стул. Садитесь, товарищ Бакатин. Я сажусь. Мы вот хотели вас назначить председателем Комитета госбезопасности. Для меня это полная неожиданность, но время такое, что черт его знает, что тебе могут предложить. Я начал было отказываться, предлагать другие кандидатуры – Рыжова (Юрий Рыжов, ректор МАИ, член Межрегиональной депутатской группы. – О. К.), а они мне в ответ: мы им не доверяем! Я спросил: а мне доверяете? Вам доверяем. Ну, раз доверяют… Бумага о моем назначении была уже подготовлена. Когда Горбачев ее подписывал, я сказал, что КГБ – это организация, которая требует глубокого реформирования. Горбачев сказал: вот мы это вам и поручим, и приписал от руки на этой бумаге: „Не для печати: в двухмесячный срок подготовить предложения по реформированию КГБ“».