Чарльз Маккей Наиболее распространенные заблуждения и безумства толпы

На протяжении более чем двухсот лет паломникам не чинили в Палестине никаких препятствий. Просвещенный Гарун аль-Рашид и его ближайшие преемники поощряли паломничество, бывшее для Сирии одним из главных источников доходов, и обходились с путниками исключительно любезно. Халифы из династии Фатимидов, которые, будучи в других отношениях такими же терпимыми к паломникам, как их предшественники из рода Аббасидов, сильнее них нуждались в деньгах или были менее разборчивы в средствах их добывания, ввели для пилигримов плату за вход в Иерусалим, равнявшуюся одному византину337. Для тех из них, кто совершил утомительный переход через Европу, живя на подаяние, и прибыл к предмету всех своих чаяний без гроша в кармане, это было серьезной проблемой. Немедленно начались гневные протесты, но власти не отменили своего решения. Неплатежеспособные странники были вынуждены оставаться у ворот Священного города до тех пор, пока какой-нибудь богач, прибывший со свитой, не платил и за них. Роберт I Дьявол, герцог Нормандский и отец Вильгельма I Завоевателя, совершивший паломничество вместе со многими другими дворянами высочайшего ранга, по прибытии увидел у ворот множество пилигримов, с нетерпением ожидавших его приезда и внесения им причитавшейся с них входной платы. Он, как и все, к кому до и после него обращались с такой просьбой, выполнил ее.

Суммы, извлекаемые мусульманскими правителями Палестины из данного источника, стали воистину астрономическими в то время, когда число паломников резко возросло. В конце X и начале XI столетий умами христиан владела одна необычная идея. Они верили, что вот-вот наступит конец света, что апокалипсическое тысячелетие близится к концу и что Иисус Христос спустится в Иерусалим вершить над человечеством Страшный суд. Весь христианский мир был в смятении. Неустойчивых в вере, легковерных и грешных, составлявших в то время свыше 95% населения, обуял панический ужас. Бросив свои дома, родных и занятия, они, убежденные в том, что тяготы паломничества уменьшат тяжесть их грехов, толпами устремлялись в Иерусалим дожидаться второго пришествия. Панику усиливали падающие звезды, землетрясения и неистовые ураганы, валившие целые леса. Все эти природные явления, особенно метеоры, расценивались как предвестия скорого светопреставления. Каждый проносившийся над горизонтом метеор наполнял людей тревогой, и всё новые и новые паломники шли в Иерусалим с посохом в руке и котомкой за спиной, моля в пути Всевышнего об отпущении грехов. Мужчины, женщины и даже дети устало плелись к Священному городу в ожидании дня, когда небеса разверзнутся и сын Божий снизойдет с небес. Это выдающееся заблуждение по мере распространения создавало пилигримам дополнительные трудности. На всех дорогах из Западной Европы в Константинополь стало так много попрошаек, что монахи, обычно не скупившиеся на милостыню, теперь экономили ресурсы, дабы не голодать самим, и ничем не помогали путникам. Сотни тех, кто до этого великого наплыва мог рассчитывать на хлеб и мясо из монастырских закромов, радовались ягодам, созревавшим вдоль дорог.

Но это была не главная их проблема. По прибытии в Иерусалим они обнаруживали, что Святой землей завладел более суровый народ. На смену багдадским халифам пришли жестокие турки-сельджуки, относившиеся к паломникам с презрением и отвращением. Турки XI века были злее и нетерпимее сарацин338 десятого. Их раздражал приток в страну огромного числа пилигримов и еще больше беспокоило то, что те, по всей видимости, не собирались ее покидать. Постоянное ожидание Страшного суда удерживало их на месте, и турки, видя во все прибывавших толпах угрозу собственной власти, усложняли паломникам жизнь, подвергая их всевозможным гонениям. Их грабили, избивали кнутами; тем, кто был не в состоянии заплатить золотой византин за проход в Иерусалим, приходилось месяцами дожидаться более состоятельных единоверцев у городских ворот.

Когда первый заразительный страх перед Судным днем пошел на убыль, некоторые паломники, глубоко возмущенные нанесенными им оскорблениями, отважились вернуться в Европу. Везде, где они проходили, они рассказывали благожелательной аудитории о притеснениях христиан. Удивительно, что эти рассказы только усилили манию паломничества. Люди рассуждали так: чем опаснее путешествие, тем больше шансов на искупление тяжких грехов. Они полагали, что невзгоды и страдания только возвысят того, кто их перенес, в глазах Всевышнего, и изо всех городов и деревень устремлялись новые толпы паломников, пожелавших добиться благосклонности небес, дойдя до Гроба Господня339. Так продолжалось почти весь XI век.