Анна Голубева - Россия - характеры, ситуации, мнения. Книга для чтения. Выпуск 3. Мнения

Витте Сергей Юльевич (1849–1915) – известный политический и государственный деятель России конца XIX – начала XX века. В своих мемуарах дал широкую картину общественной жизни России от царствования Александра II до Николая II. С именем Витте связаны глубокие реформы на транспорте, в финансах и др.

1. В чём, с точки зрения автора, существенное отличие университета от высшей школы?

2. Какие преимущества даёт университетское образование? Согласны ли вы с автором или хотели бы возразить ему?

3. Почему университет является самым лучшим механизмом для научного развития? В чём, на ваш взгляд, заключается это развитие?

4. Согласны ли вы, что важнее дать студенту научное развитие, а не просто научные знания? Обоснуйте свою точку зрения.

5. Сформулируйте основные задачи высшего образования сегодня. Что вас удовлетворяет и что не нравится вам в известных вам системах образования?

Я о́чень ча́сто слы́шу: «У нас ещё нет бесе́ды!» Как э́то жаль! Научи́те же нас бесе́довать, вы, кото́рые говори́те, что у нас нет бесе́ды.

Бесе́да есть иску́сство вме́шиваться языко́м в чужи́е дела́. Как вся́кое иску́сство, она́ име́ет свои́ пра́вила. Есть ра́зные бесе́ды. Одна́ из них, са́мая есте́ственная и са́мая поле́зная, называ́ется – глу́пая бесе́да. Э́то цари́ца бесе́д, бесе́да чистосерде́чная, до́брая, открове́нная, о́чень похо́жая на дру́жбу, хотя́ бо́льшей ча́стью происхо́дит между людьми́, соверше́нно чу́ждыми друг дру́гу. В ней уча́ствуют все вообще́; она́ обрабо́тана наилу́чшим о́бразом, доведена́ до соверше́нства на це́лом земно́м ша́ре и одна́ заключа́ет в себе́ исто́чник основа́тельного зна́ния: то́лько из э́той бесе́ды вы мо́жете соста́вить себе́ по́лную и хоро́шую стати́стику недоста́тков, поро́ков, средств и глу́постей сосе́дей и прия́телей.

Второ́й род бесе́ды – бесе́да поучи́тельная. Она́ тепе́рь вы́шла из употребле́ния, но в пре́жние времена́ при ней о́чень хорошо́ спало́сь.

Бесе́да ме́жду деловы́ми и любо́вниками не называ́ется бесе́дой, но ме́тодом взаи́много надува́ния. [31] Надувание – обман. Прито́м она произво́дится по угла́м.

Наконе́ц, после́дний и са́мый утончённый род бесе́ды – бесе́да изя́щная и́ли образо́ванная. Она́ рассужда́ет ни о чём и ни о ком. Э́то верх иску́сства. Когда́ наро́д дохо́дит до тако́й сте́пени у́мственного соверше́нства, что мо́жет по це́лым су́ткам говори́ть умно́ ни о чём и ни о ком, тогда́ то́лько он досто́ин и́мени и́стинно образо́ванного наро́да.

Мы, ру́сские, мо́жем без преувеличе́ния сказа́ть о себе́, что уже́ дости́гли полови́ны э́того соверше́нства: мы уже́ о́чень хорошо́ и пла́вно разгова́риваем ни о чём и то́лько не зна́ем, как сде́лать, что́бы, собра́вшись вме́сте, не говори́ть о ко́м-нибудь. А в э́том вся си́ла!

О чём же говори́ть когда́ вы запреща́ете разгово́р о ко́м-нибудь?.. Как о чём! Говори́те ка́ждый о себе́. Иску́сство образо́ванной и́ли изя́щной бесе́ды состои́т и́менно в том, что́бы ка́ждый говори́л о себе́, но так, чтоб други́е э́того не примеча́ли. Несправедли́во утвержда́ют на́ши пессими́сты, бу́дто у нас во́все нет изя́щной бесе́ды. Я сто раз быва́л в о́бществах, в кото́рых все мы говори́ли о́чень умно́ весь ве́чер и ро́вно ничего́ не сказа́ли.

Вот, наприме́р, вчера́ у моего́ почте́нного прия́теля Па́вла Аполло́новича. На дива́не сиди́т всегда́ мисс Дже́нни, ро́зовая англича́ночка, и то́ненькими англи́йскими ру́чками поло́щет ча́шки. Она́ сиде́ла там и вчера́. По́дле [32] Подле – очень близко, совсем рядом. неё сиде́ла Катери́на Па́вловна; по́дле Катери́ны Па́вловны Софи́я Никола́евна; по́дле Софи́и Никола́евны Кароли́на Его́ровна – да́лее Ива́н Ива́нович. Во́зле него́ Пётр Петро́вич; ря́дом с ним Илья́ Серге́евич и Серге́й Ильи́ч; там Фёдор Тимофе́евич и Тимофе́й Алексе́евич – а здесь я, Па́вел Аполло́нович и како́й-то господи́н в очка́х.

У Па́вла Аполло́новича есть иде́я, что он та́йный сове́тник: э́то основа́ние его́ ума́ и ме́ра, к кото́рой он приво́дит люде́й и ве́щи. Иде́я Фёдора Тимофе́евича – ка́рты: он, когда́ размышля́ет, то́лько об э́том; э́то есть его́ люби́мая ду́ма по́сле забо́т, по́сле дел, да́же средь дел и забо́т; он отдыха́ет на э́той ду́ме. Фёдор Тимофе́евич – челове́к у́мный и образо́ванный, как все, кото́рые тут бы́ли; он скрыва́ет свою́ иде́ю, но я зна́ю, что э́то так… Иде́я Тимофе́я Алексе́евича – фа́брики; Кароли́ны Его́ровны иде́я – двор. У Серге́я Ильича́ есть иде́я – англи́йская верхова́я ло́шадь; у Ильи́ Серге́евича есть иде́я – петербу́ргский кли́мат; у Катери́ны Па́вловны есть иде́я – сча́стье; у Петра́ Петро́вича есть иде́я – архитекту́ра; иде́я Ива́н Ива́ныча – его́ колле́кция, а иде́я Софи́и Никола́евны – что нет ничего́ преле́стнее её но́сика. У ро́зовой англича́нки своя́ иде́я – что она́ англича́нка, а э́то все ру́сские. Моя иде́я – что челове́к вы́думан то́лько для одно́й иде́и, а иде́я господи́на в очка́х – что он поэ́т, а э́то са́мая стра́нная из всех иде́й.