Анна Голубева - Россия - характеры, ситуации, мнения. Книга для чтения. Выпуск 3. Мнения

Петербу́ргские литера́торы вдво́е ме́нее образо́ванны, чем моско́вские; они́ удивля́ются, приезжа́я в Москву́, у́мным вечера́м и бесе́дам в ней. А между те́м вся кни́жная де́ятельность то́лько и существу́ет в Петербу́рге. Там издаю́тся журна́лы, там цензу́ра умне́е, там писа́л и жил Пу́шкин, Карамзи́н, даже Го́голь принадлежа́л бо́лее к Петербу́ргу, чем к Москве́. В Москве́ есть лю́ди глубо́ких убежде́ний, но они́ сидя́т сложа́ ру́ки; в Москве́ есть круги́ литерату́рные, проводя́щие вре́мя в том, что́бы вся́кий день дока́зывать друг дру́гу каку́ю-нибудь поле́зную мысль, наприме́р, что За́пад гниёт, а Русь цветёт.

Москви́ч лю́бит кресты́ и церемо́нии, петербу́ржец – места́ и де́ньги; москви́ч лю́бит аристократи́ческие свя́зи, петербу́ржец – свя́зи с должностны́ми людьми́. В Петербу́рге мо́жно прожи́ть го́да два, не дога́дываясь, како́й рели́гии он де́ржится; в нём да́же ру́сские це́ркви при́няли что́-то католи́ческое. В Москве́ на друго́й день прие́зда вы узна́ете и услы́шите правосла́вие и его́ ме́дный го́лос. Вся э́та святы́ня бережётся сте́нами Кремля́; сте́ны Петропа́вловской кре́пости берегу́т казема́ты [19] Каземат – одиночная камера для политических заключенных в стене крепости; Петропавловская крепость была одной из самых известных политических тюрем в России. и моне́тный двор.

Удалённая от полити́ческого движе́ния, пита́ясь ста́рыми новостя́ми, Москва́ ра́да посеще́нию, даёт балы́ и обе́ды и переска́зывает анекдо́ты, Петербу́рг, в це́нтре кото́рого все де́лается, ничему́ не ра́дуется, никому́ не ра́дуется, ничему́ не удивля́ется: е́сли б по́рохом подорва́ли весь Васи́льевский о́стров, э́то сде́лало бы ме́ньше волне́ния, чем прие́зд перси́дского посла́нника в Москву́. В Москве́ принима́ют вся́кого иностра́нца за вели́кого челове́ка, в Петербу́рге – ка́ждого вели́кого челове́ка за иностра́нца. Москвичи́ пла́чут, что в Ряза́ни го́лод, а петербу́ржцы не пла́чут об э́том, потому́ что они́ и не подозрева́ют о существова́нии Ряза́ни, а е́сли и име́ют тёмное поня́тие о вну́тренних губе́рниях, то абсолю́тно то́чно не зна́ют, что там хлеб едя́т.

Молодо́й москви́ч либера́лен, молодо́й петербу́ржец – форма́лен, как делова́я бума́га. В Петербу́рге вообще́ либера́лов нет, а е́сли поя́вится, то отправля́ется отсю́да не в Москву́, а в Сиби́рь.

В судьбе́ Петербу́рга есть что́-то траги́ческое, мра́чное и вели́чественное. Э́то люби́мое дитя́ се́верного велика́на. Не́бо Петербу́рга ве́чно се́ро; со́лнце, светя́щее на до́брых и злых, не све́тит на оди́н Петербу́рг; сыро́й ве́тер примо́рский свисти́т по у́лицам. Повторя́ю, ка́ждую о́сень он мо́жет ждать шква́ла, кото́рый его́ зато́пит. Взгляни́те на москвиче́й: им и не жа́рко и не хо́лодно, им о́чень хорошо́, и они́ дово́льны балага́нами, [20] Балаган – лёгкая постройка для театральных зрелищ на ярмарках, гуляньях, павильон. экипа́жами, собо́ю. И взгляни́те по́сле того в хоро́ший день на Петербу́рг. Торопли́во бегу́т несча́стные жи́тели из свои́х домо́в и броса́ются в экипа́жи, ска́чут на да́чи, острова́; они́ упива́ются [21] Упиваться – наслаждаться чем-либо, испытать восхищение от чего-либо. зе́ленью и со́лнцем, но привы́чка забо́ты не оставля́ет их, они́ зна́ют, что через час пойдёт дождь, что за́втра, тру́женики канцеля́рии, они́ у́тром должны́ быть по места́м.

В Москве́ на ка́ждом шагу́ прекра́сный вид, Петербу́рг мо́жно исходи́ть с конца́ в коне́ц и не найти́ ни одного да́же неплохо́го ви́да; но пото́м нужно верну́ться на на́бережную Невы́ и сказа́ть, что все ви́ды Москвы́ – ничто́ перед э́тим. В Петербу́рге лю́бят ро́скошь, но не лю́бят ничего́ ли́шнего; в Москве́ и́менно одно́ ли́шнее счита́ется ро́скошью; оттого́ у ка́ждого моско́вского до́ма коло́нны, а в Петербу́рге нет; у ка́ждого моско́вского жи́теля не́сколько слуг, пло́хо оде́тых и ничего́ не де́лающих, а у петербу́ргского оди́н, чи́стый и ло́вкий.

Петербу́рг во всю жизнь ви́дел то́лько переворо́ты и пра́зднования, и во́все не зна́ет на́шего стари́нного бы́та. Москва́ то́лько по слу́ху зна́ет о переворотах. В своё вре́мя прие́дет курье́р, привезёт гра́мотку [22] Грамотка – грамота, официальный правительственный документ. – и Москва́ ве́рит печа́тному, кто царь и кто не царь, ве́рит, что Биро́н [23] Бирон (1690–1772) – фаворит императрицы Анны Иоанновны, установивший в стране пронемецкий режим («бироновщина»). – до́брый челове́к, а пото́м – что он злой челове́к, ве́рит, что сам бог сходи́л на зе́млю, чтоб посади́ть А́нну Иоа́нновну, [24] Анна Иоанновна (1693–1740) – российская императрица с 1730 г., фактическим правителем при ней был Бирон. а пото́м А́нну Леопо́льдовну, [25] Анна Леопольдовна (1718–1746) – правительница России при малолетнем императоре Иоанне (Иване) VI, свергнута в 1741 г., умерла в ссылке. а пото́м Иоа́нна Анто́новича, [26] Иоанн VI Антонович (1740–1764) – российский император (1740–1741), унаследовавший русский престол после Анны Иоанновны; за младенца правили Бирон, затем Анна Леопольдовна. Свергнут гвардией, заключён в тюрьму, убит при попытке освободить его. а пото́м Елизаве́ту Петро́вну, [27] Елизавета Петровна (1709–1762) – императрица с 1741 г., возведена на престол гвардией. а пото́м Петра́ Фёдоровича, [28] Пётр III Фёдорович (1728–1762) – император с 1761 г., свергнут в результате переворота, организованного его женой Екатериной, убит. а пото́м Екатери́ну Алексе́евну [29] Екатерина II Алексеевна (1729–1796) – императрица с 1762 г., пришла к власти, свергнув при помощи гвардии Петра III. на ме́сто Петра́ Фёдоровича. Петербу́рг о́чень хорошо́ зна́ет, что бог не пойдёт меша́ться в э́ти тёмные дела́, он ви́дел о́ргии Ле́тнего са́да, он ви́дел по́хороны Петра́ I и по́хороны Па́вла I. [30] Павел I (1754–1801) – сын Екатерины Великой и Петра III, император с 1796 г.; убит в результате заговора, как полагают, с согласия его сына Александра I.