Эдгар По - Английский с Эдгаром По. Падение дома Ашеров / Edgar Allan Poe. The Fall of the House of Usher

And then came, as if to my final and irrevocable overthrow, the spirit of perverseness . Of this spirit philosophy takes no account. Yet I am not more sure that my soul lives, than I am that perverseness is one of the primitive impulses of the human heart – one of the indivisible primary faculties, or sentiments, which give direction to the character of Man.

Who has not, a hundred times, found himself committing a vile or a silly action(кто сотни раз не обнаруживал себя совершающим гнусный или легкомысленный поступок; to find – найти, обнаружить ) , for no other reason than because he knows he should not(ни по какой другой причине, как потому, что он знает, что не должен /делать этого/) ? Have we not a perpetual inclination, in the teeth of our best judgment(разве не имеем мы вечной склонности, наперекор нашему лучшему суждению = разуму: «в зубы») , to violate that which is Law(нарушать то, что является Законом) , merely because we understand it to be such(просто потому, что мы понимаем, что оно им является; such – такой, таковой )?

Who has not, a hundred times, found himself committing a vile or a silly action, for no other reason than because he knows he should not? Have we not a perpetual inclination, in the teeth of our best judgment, to violate that which is Law, merely because we understand it to be such?

This spirit of perverseness, I say, came to my final overthrow(этот дух извращенности, говорю я, дошел = довел до моей окончательной гибели) . It was this unfathomable longing of the soul to vex itself(это было = именно это неизмеримое стремление души мучить себя) – to offer violence to its own nature(преподносить = совершать насилие над своей природой) – to do wrong for the wrong’s sake only(совершать дурное только лишь ради дурного; wrong – неправильный, ошибочный ) – that urged me to continue and finally to consummate the injury(которое побудило меня продолжить и наконец довести до конца тот ущерб) I had inflicted upon the unoffending brute(который я нанес безобидному зверю).

This spirit of perverseness, I say, came to my final overthrow. It was this unfathomable longing of the soul to vex itself – to offer violence to its own nature – to do wrong for the wrong’s sake only – that urged me to continue and finally to consummate the injury I had inflicted upon the unoffending brute.

One morning, in cool blood(одним утром, хладнокровно: «в прохладной крови») , I slipped a noose about its neck(я затянул петлю вокруг его шеи) and hung it to the limb of a tree(и повесил его на ветку дерева; to hang ) ; – hung it with the tears streaming from my eyes, and with the bitterest remorse at my heart(повесил его со слезами, струившимися из моих глаз, и с горчайшими угрызениями совести в моем сердце) ; – hung it because I knew that it had loved me(повесил его потому, что я знал, что он /раньше/ любил меня) , and because I felt it had given me no reason of offence(и потому, что я чувствовал, что он не давал мне причины для обиды) ; – hung it because I knew that in so doing I was committing a sin(повесил его потому, что я знал, что, делая так, я совершал грех) – a deadly sin that would so jeopardize my immortal soul(тяжкий: «смертный» грех, [3]который подвергнет мою бессмертную душу такой опасности) as to place it – if such a thing were possible – even beyond the reach of the infinite mercy of the Most Merciful and Most Terrible God(что поместит ее = душу – если такое возможно – за пределы досягаемости бесконечного милосердия Милосерднейшего и Ужаснейшего Бога).

One morning, in cool blood, I slipped a noose about its neck and hung it to the limb of a tree; – hung it with the tears streaming from my eyes, and with the bitterest remorse at my heart; – hung it because I knew that it had loved me, and because I felt it had given me no reason of offence; – hung it because I knew that in so doing I was committing a sin – a deadly sin that would so jeopardize my immortal soul as to place it – if such a thing were possible – even beyond the reach of the infinite mercy of the Most Merciful and Most Terrible God.

On the night of the day on which this cruel deed was done(ночью того дня, в который это жестокое деяние было совершено) , I was aroused from sleep by the cry of fire(я был разбужен ото сна криком о пожаре) . The curtains of my bed were in flames(полог моей кровати был в огне) . The whole house was blazing(весь дом пылал; whole – целый ) . It was with great difficulty that(лишь с большой трудностью: «это было с большой трудностью, что») my wife, a servant, and myself, made our escape from the conflagration(моя жена, слуга и я сам совершили бегство из пламени) . The destruction was complete(разрушение было полным) . My entire worldly wealth was swallowed up(мое все мирское богатство было поглощено) , and I resigned myself thenceforward to despair(и я предался с тех пор отчаянию).