Эдгар По - Английский с Эдгаром По. Падение дома Ашеров / Edgar Allan Poe. The Fall of the House of Usher

Having deposited our mournful burden upon trestles within this region of horror, we partially turned aside the yet unscrewed lid of the coffin, and looked upon the face of the tenant. A striking similitude between the brother and sister now first arrested my attention; and Usher, divining, perhaps, my thoughts, murmured out some few words from which I learned that the deceased and himself had been twins, and that sympathies of a scarcely intelligible nature had always existed between them.

Our glances, however, rested not long upon the dead(наши взгляды, однако, недолго задержались на мертвой) – for we could not regard her unawed(ибо мы не могли смотреть на нее без ужаса: «неужаснувшимися») . The disease which had thus entombed the lady in the maturity of youth(болезнь, которая так похоронила даму в расцвете юности; maturity – зрелость, расцвет ) , had left, as usual in all maladies of a strictly cataleptical character(оставила, как обычно при всех болезнях строго каталептического характера; to leave – оставлять ) , the mockery of a faint blush upon the bosom and the face(пародию на легкий румянец на груди и лице; to mock – насмехаться ) , and that suspiciously lingering smile upon the lip which is so terrible in death(и ту подозрительно задержавшуюся улыбку на губах: «на губе», которая так ужасна в смерти; to linger – медлить, оставаться, задерживаться ) . We replaced and screwed down the lid(мы вернули на место и привернули крышку) , and, having secured the door of iron, made our way, with toll(и, заперев дверь из железа, направились: «сделали свой путь» с колокольным звоном; to toll – звонить в колокол; издавать похоронный звон, звонить по покойнику ) , into the scarcely less gloomy apartments of the upper portion of the house(в едва менее мрачные покои верхней части дома).

Our glances, however, rested not long upon the dead – for we could not regard her unawed. The disease which had thus entombed the lady in the maturity of youth, had left, as usual in all maladies of a strictly cataleptical character, the mockery of a faint blush upon the bosom and the face, and that suspiciously lingering smile upon the lip which is so terrible in death. We replaced and screwed down the lid, and, having secured the door of iron, made our way, with toll, into the scarcely less gloomy apartments of the upper portion of the house.

And now, some days of bitter grief having elapsed(и теперь, /когда/ несколько дней горькой скорби прошли) , an observable change came over the features of the mental disorder of my friend(заметная перемена произошла в чертах умственного = душевного расстройства моего друга; to come over – охватить: «найти на» ) . His ordinary manner had vanished(его обычная манера пропала) . His ordinary occupations were neglected or forgotten(его обычные занятия были пренебрегаемы или забыты) . He roamed from chamber to chamber with hurried, unequal, and objectless step(он бродил из комнаты в комнату поспешным, неровным и бесцельным шагом) . The pallor of his countenance had assumed, if possible, a more ghastly hue(бледность его лица приобрела, если /это/ возможно, более жуткий оттенок) – but the luminousness of his eye had utterly gone out(но сияние его глаз: «глаза» совершенно погасло; luminous – светящийся; to go out – выйти; погаснуть ).

And now, some days of bitter grief having elapsed, an observable change came over the features of the mental disorder of my friend. His ordinary manner had vanished. His ordinary occupations were neglected or forgotten. He roamed from chamber to chamber with hurried, unequal, and objectless step. The pallor of his countenance had assumed, if possible, a more ghastly hue – but the luminousness of his eye had utterly gone out.

The once occasional huskiness of his tone was heard no more(когда-то случавшаяся хрипотца его голоса не была слышна больше; occasional – нерегулярный; к случаю ) ; and a tremulous quaver, as if of extreme terror, habitually characterized his utterance(и неверная дрожь, словно бы от крайнего ужаса, привычно характеризовала его речь; tremulous – дрожащий; quaver – дрожь; to utter – произносить ) . There were times, indeed, when I thought his unceasingly agitated mind was labouring with some oppressive secret(были моменты, в самом деле, когда я думал, что его беспрестанно возбужденный ум трудился над какой-то гнетущей тайной) , to divulge which he struggled for the necessary courage(чтобы раскрыть которую, он боролся за необходимую смелость = набирался смелости).

The once occasional huskiness of his tone was heard no more; and a tremulous quaver, as if of extreme terror, habitually characterized his utterance. There were times, indeed, when I thought his unceasingly agitated mind was labouring with some oppressive secret, to divulge which he struggled for the necessary courage.

At times, again, I was obliged to resolve all into the mere inexplicable vagaries of madness(по временам, опять-таки, я был вынужден сводить все /это/ к всего лишь необъяснимым причудам безумия = принимать все за всего лишь причуды безумия; to resolve – решить, решиться; «проанализировать», «деконструировать» ) , for I beheld him gazing upon vacancy for long hours, in an attitude of the profoundest attention(ибо я наблюдал его глазеющим на пустоту в течение долгих часов с видом глубочайшего внимания; to behold – узреть, видеть; attitude – отношение; поза, вид ) , as if listening to some imaginary sound(словно прислушиваясь к какому-то воображаемому звуку) . It was no wonder that his condition terrified – that it infected me(не было никаким чудом = неудивительно , что его состояние ужасало – что оно заражало меня) . I felt creeping upon me, by slow yet certain degrees, the wild influences of his own fantastic yet impressive superstitions(я чувствовал заползающими на меня, медленными, но верными шагами: «степенями», дикие влияния его собственных фантастических, но впечатляющих иллюзий: «суеверий» = я чувствовал, как на меня медленно, но верно, понемногу, залезают его иллюзии).