Мерилин Лавлейс - Ее незабываемый любовник

– Что это?

– Напоминание о том, что не следует доверять новичку, пытающемуся скрутить матерого ветерана коза ностра.

Она обнаружила еще один шрам, чуть выше, на груди. Сморщенный круглый узелок плоти.

– А это?

– Прощальный дар капитана албанского корабля, после того как Интерпол пресек отправку в Алжир партии девушек.

Он беззаботно пожал плечами, словно ножевые раны и киднеппинг вполне обычное явление в карьере секретного агента. Впрочем, возможно, так и есть.

Натали нервно сглотнула. История с Джеймсом Бондом вдруг теперь казалась не столь уж романтичной.

– Деверь вашей нанимательницы принимал участие в этой операции, – пояснил Дом. – Джек Харрис. Муж Джины.

– Он тоже агент?

– Нет, дипломат в команде расследований при ООН, касающихся детской проституции.

– Я с ним знакома?

– Не знаю.

– Хм.

Трудно интересоваться деверем нанимательницы, когда лежишь рядом с обнаженным Домиником Сен-Себастьяном. Страдая из-за нанесенных ему ран, она поцеловала сморщенный шрам у него на плече. Один поцелуй за другим, еще один. Она вела дорожку вниз по его груди. Когда провела языком по шраму, разрезавшему его торс, живот сам собой втянулся, а плоть снова восстала. Натали легонько провела ногтем по всей длине и ласкала бы гладкий атлас дольше, но Дом резко втянул в себя воздух и отстранился:

– Прости. Я слишком сильно тебя хочу.

Она попыталась объяснить, что извинения ни к чему. Но он уже потянулся к презервативу. Жар сгустился внизу ее живота, а когда он повернулся к ней, прострелил быстрыми электрическими разрядами. Горя желанием, она приняла его тяжесть и радостно приветствовала вторжение.

На этот раз медленного подъема к наслаждению не произошло. Никакого восхитительного обострения чувств.

Он вошел в нее, и слишком скоро Натали почувствовала приближение очередного оргазма. Она отчаянно сдерживала его, но вскоре всхлипнула от облегчения и чистого, незамутненного наслаждения, когда он подтолкнул ее и себя к краю.

Обнаженная Натали распростерлась в полном самозабвении, пока мир постепенно замедлял вращение. Дом лежал рядом с закрытыми глазами, закинув руку за голову. Когда она смотрела на его профиль в тусклом свете луны, ее захлестнуло множество различных эмоций.

Она узнала удовлетворение. Тревогу, восторг и едва заметный оттенок страха. Она едва знала этого человека, но уже оказалась так близка к нему. Слишком близка. Как она могла сказать, что из этого реальность, а что последствия сильной эмоциональной зависимости?

Словно для того, чтобы устранить сомнения, она глянула поверх его плеча в открытое окно. На фоне полуночного неба возвышались руины, которые привели ее в Венгрию к Дому.

Каким-то образом.

Необходимость найти недостающие кусочки пазла серьезно повлияла на чувственное удовлетворение от близости к нему.

Она прикусила губу и уставилась на письменный стол, где лежал портфель. Предвкушение заплясало по нервам при мысли о том, как она набросится на толстые папки и заглянет в свой лэптоп.

Дом уловил дрожь нетерпения и открыл глаза.

– Замерзла?

– Немного, – призналась она, но остановила его до того, как он успел натянуть на них лежавшую в ногах перину.

– Еще рано. Я бы хотела просмотреть содержимое портфеля, прежде чем ляжем спать.

– Думаешь, нам ничего не остается, кроме как лечь спать? – весело спросил он.

– А разве нет?

– Ах, Натушка, мы едва начали. Давай сделаем перерыв, пока ты просматриваешь файлы.

Он скатился с кровати со сдержанной грацией пантеры и стал одеваться.

– Я спущусь вниз и принесу нам кофе, хорошо?

– Еще бы!

Пока его не было, она сбегала в ванную и полезла в чемодан. Натянула чистые трусики, но не стала искать лифчик. И не надела одну из крахмальных блузок, сложенных поверх бежевого льняного джемпера, обладавшего изяществом и стилем мешка из-под муки. Нахмурившись, она взглянула на этикетку. Оказалось, джемпер на два размера больше, чем одежда, купленная в Будапеште.

Неужели Дом прав и она действительно пыталась спрятать свое истинное «я» под этой жутью? Было ли что-то в ее прошлом, мешавшее показывать себя в истинном свете? Если так, разгадка должна скрываться в портфеле.

Сгорая от нетерпения скорее до нее добраться, Натали сунула джемпер обратно в чемодан и натянула футболку, позаимствованную у Дома в качестве ночнушки. Она спускалась гораздо ниже бедер, зато была мягкой и гладкой.

Натали вынула из портфеля папки, сложив аккуратными стопками. Она листала страницу за страницей, когда вернулся Дом с двумя кружками дымящегося латте.