Шома Нараянан - Двенадцать часов соблазна

Видя озадаченное лицо Мелиссы, он продолжил:

– Мать потеряла очень многих членов семьи во время восстания, в то время, как мы уехали из Кашмира. И с тех пор мечтает снова иметь большую семью: оба сына женаты, много внуков, все такое. Знай она, что между нами все достаточно серьезно, велела бы нас похитить и отвезти в ближайшее регистрационное бюро, прежде чем успеем передумать. Но я обещаю тебе: как только надену кольцо на твой палец, она будет первой, кому я скажу. – Он нагнул голову и стал целовать ее плечо. – И тебе нужно поговорить с твоим отцом.

– Он захочет, чтобы мы обвенчались в церкви, – напомнила она. – И чтобы мы воспитали наших детей добрыми католиками.

– Если священник согласится провести церемонию, я не возражаю. Что же до детей, пусть вырастут и сами решат, какую религию исповедовать.

– Очень терпимая философия, – поддела Мелисса, хотя с ее плеч свалился огромный груз.

Но Самир еще не закончил:

– Я хотел сказать тебе еще одно. Пусть кажется, что я не обращаю внимания на твою карьеру или занятия литературой. Может, я немного ревновал к тому времени, которое ты проводишь вдали от меня. Но отныне я всегда буду с тобой. На каждом шагу. У тебя настоящий талант, и ты заслуживаешь всяческой поддержки, которую я могу тебе дать.

Мелисса прижалась к нему немного теснее.

– Даже если я уйду из ужасно скучного офиса, чтобы писать дома?

– Даже если ты это сделаешь. Я, возможно, тоже уволюсь, буду сидеть дома и следить за тобой.

Его лицо стало серьезным. Он взглянул ей прямо в глаза.

– Я люблю тебя. Как бы сентиментально это ни звучало, я буду любить тебя, пока не умру.

– В некоторых ситуациях сентиментальность не мешает, – заметила она, спокойно встречая его взгляд. – Я тоже люблю тебя, Самир. И хочу выйти за тебя, состариться с тобой и родить несколько детишек.

Последние слова заглушил поцелуй, и Мелисса оставила попытки объяснить, какой она видит остаток их жизни. Она любила его. Он тоже любил ее. И прямо сейчас – это все, что имело значение и смысл.

Свадьба состоялась на Гоа, в маленькой церкви, рядом с родным домом Мелиссы. Но первая большая свадьба прошла в Дели, по индуистским обычаям, и сопровождалась церемонией в бюро регистраций, но для Мелиссы обмен обетами в церкви, куда она ходила все детство и юность, был самым важным в ряду церемоний.

– Ты такая красивая, – сказала Черил, старательно поправляя вуаль Мелиссы. – Я так рада, что ты решила надеть свадебное сари мамы.

Сари было сшито из чудесной белой парчи, и Мелисса настояла на том, чтобы надеть его, а не изысканное подвенечное платье, которые так любят женщины нынешнего поколения. Единственная идеальная жемчужная нить поблескивала на шее: один из многих подарков Бины Раздан своей новой невестке. Мелисса, со своими шелковистыми волосами, уложенными в узел, выглядела грациозной молодой королевой.

– Жаль, что мамы здесь нет, – тихо сказала Мелисса, когда невестка в последний раз поправила вуаль и отступила, чтобы полюбоваться своей работой.

Черил нагнулась и обняла ее:

– Уверена, что она тебя видит. И что полностью одобряет того великолепного мужчину, за которого ты выходишь замуж.

Отец Мелиссы ждал ее у дверей церкви, и пока они медленно шли по проходу, Мелисса искала глазами Самира. Он выглядел невероятно красивым в темном костюме, и его глаза загорелись при виде невесты.

«Черил права, – с неожиданным приливом гордости подумала Мелисса. – Он правда великолепен, и что гораздо лучше – принадлежит ей».

– Я уже говорил, как сильно люблю тебя? – прошептал он, когда они заняли места перед приходским священником.

– Много раз, – прошептала Мелисса в ответ. – Но у меня проблемы с памятью: тебе придется говорить мне об этом как можно чаще.

– Ш-ш-ш, – прошипел отец Мелиссы, любовно улыбаясь обоим.

Самир понравился ему с первого взгляда, что помогло еще больше улучшить отношения между ним и Мелиссой. Словно всей истории с Джошем и последующих двух лет не существовало.

Церемония проводилась молодым приходским священником, который советовал отцу Мелиссы помириться с дочерью. Судя по виду, ему было чуть больше тридцати лет. Почти такой же красивый, как жених, он привлекал тоскующие взгляды всех молодых женщин конгрегации. Однако сам он целиком сосредоточился на молодой паре перед ним.

Когда он сказал «Можете поцеловать невесту», последовали общие ахи и охи.

Мелисса подозревала, что не будь они в церкви, собравшиеся принялись бы свистеть и топать ногами. Но тут Самир накрыл ее губы своими, и она на несколько секунд забыла о реакции прихожан, словно весь мир исчез, кроме них двоих.