Барбара Воллес - Наш сказочный роман

– Держу пари, что твои печенья фантастические. А ты можешь прислать мне по электронной почте свои задания? – Пейшенс очень гордилась сестрой. Получить стипендию на обучение кулинарному искусству в Париже! Успех Пайпер стоил всех ее усилий ради сестры. – А как работа? – спросила Пейшенс. Сестра оплачивала жилье, работая там же прислугой. Хозяину страшно повезло, что у него прислуга – высококлассный повар.

– Фредерик не часто ест дома.

Экран не смог скрыть досаду на лице Пайпер. У Пейшенс мгновенно взыграл материнский инстинкт.

– Что не так? – спросила она.

– Ничего, – поспешно ответила Пайпер. – Мне просто не нравится, когда не для кого готовить. Я скучаю по тебе.

Тоска по дому. Разумеется. Пейшенс могла бы догадаться. Они впервые расстались так надолго. Как бы ей ни было тяжело, Пайпер тяжело вдвойне: она ведь одна в чужой стране.

– Пайп, и я по тебе скучаю. Но ведь у нас есть вай-фай. Ты же можешь общаться со мной в любое время, когда захочешь.

Пайпер улыбнулась:

– И ты тоже. – С экрана послышался шум, и сестра оглянулась через плечо. – Послушай, мне нужно идти. Только что появился хозяин. Не позволяй племяннику Аны запугать тебя, договорились? Ты нисколько не хуже, чем он.

– Спасибо. Я тебя люблю.

– Я тебя тоже люблю.

Улыбка исчезла с лица Пейшенс, как только она отключила связь. Пайпер так верит в нее. Пейшенс вовсе не из-за всего в своей жизни испытывала стыд. Например, она вырастила Пайпер. И очень гордилась тем, какой стала ее маленькая сестренка. Дать Пайпер шанс на будущее – хорошее будущее, – вот чего она всегда для нее хотела.

За спиной послышался стук. От неожиданности она вздрогнула.

– На этот раз вы не сможете обвинить меня за то, что я подкрадываюсь, – произнес Стюарт. – Я постучал.

Да, он постучал и теперь застыл в дверях, скрестив руки на груди. Высокий и стройный… словно скульптура. Он даже в джинсах и босой умудряется выглядеть по-королевски внушительно. Она уверена, что и в лохмотьях он все равно выглядел бы точно так же. А очки, которые любого другого сделали бы «ботаником», на нем смотрелись просто шикарно…

У Пейшенс из заколки выпало несколько прядок, она смущенно откинула их с лица и спросила:

– Вам что-нибудь нужно?

– Мне вдруг пришло в голову, что я произвел впечатление… Вы что, записываете счета?

Его взгляд упал на раскрытую бухгалтерскую книгу, лежащую на секретере.

– Я сверяю чековую книжку. Ана любит записи от руки, как дополнение к записям онлайн в компьютере. – Пейшенс хотела добавить, что его тетя попросила ее взять на себя эту заботу, потому что стала путаться в цифрах, но расскажи она ему про это, он сочтет, что она оправдывается, а она не желает чувствовать себя виноватой за то, что делает свою работу.

– Я никогда не понимал ее упорства вести записи дважды, – ответил он.

Пейшенс ждала более ехидного замечания.

Он подошел поближе к секретеру и через ее плечо уставился на экран лэптопа.

– По-моему, таким образом возникает больше возможностей для ошибок.

– Я пыталась убедить Ану в том же. – Пейшенс постаралась сжаться, но его грудь почти касалась ее уха. А запах его лосьона… чистый, свежий.

– Вы забыли ввести номер чека 3521, – сказал он, указывая на экран.

– В этом-то вся проблема, – ответила Пейшенс. – Ана забывает отмечать чеки в обоих местах. Видите? – Пейшенс указала на запись в гроссбухе. – Чек 3521 внесен ее рукой. – Она заерзала на стуле. – Вы собираетесь допрашивать меня обо всем, что я делаю с тех пор, как живу в доме? Если так, то вам придется остаться здесь очень надолго.

– Я ни о чем не допрашиваю. Я всего лишь указал на пропущенный чек.

– Послушайте, – сказала она, – я знаю, что я вам не нравлюсь…

– Я никогда не говорил, что вы мне не нравитесь.

Пейшенс непонимающе заморгала:

– Разве?

– Нет. Я сказал, что не доверяю вам. Есть разница.

Разница не большая.

– Да ну? Вот спасибо. Какое облегчение.

У него слегка покраснели щеки, он даже смущенно улыбнулся.

– Я пришел, потому что понял: то, что я сказал на кухне, не прозвучало извинением, как следовало. Я должен был сказать, что сожалею, что разговаривал с вами прошлым вечером, словно вы – свидетель в суде. Надо было прекратить разговор на эту тему, раз Ана подтвердила ваш рассказ.

– На самом деле, – ответила ему Пейшенс, – вам следовало высказать сожаление, что вы предположили, будто я причинила вред вашей тете.

Стюарт уперся в край стола, и она оказалась в капкане его рук. Тепло его тела, запах лосьона щекочет ноздри… От этой гремучей смеси у Пейшенс часто забилось сердце.