Барбара Воллес - Моя милая леди

Майкл Темплтон ей не поверил, чему она нисколько не удивилась. Ей не следовало сюда приходить. Ей следовало отказаться от этой идеи сразу, как только она пришла ей в голову. В конце концов, Рок-си О’Брайан всегда славилась плохими идеями. Надо же ей было открыть телефонный справочник и выбрать первую попавшуюся адвокатскую фирму, в рекламном объявлении которой были упомянуты завещания. Именно по этой причине она сейчас сидит в кабинете Темплтона в униформе официантки и новом клетчатом блейзере, своем единственном подобии делового костюма, и ждет его решения.

— Где, вы сказали, вы нашли эти письма? — Его очки в золотой оправе не могли скрыть недоверчивый блеск золотисто-карих глаз. — В стенном шкафу вашей матери?

— Да, — ответила Рокси. — В обувной коробке. Спрятанной под стопкой свитеров.

— И до этого вы не знали об их существовании?

— Ничего не знала до прошлого месяца.

У нее до сих пор не укладывалось в голове то, что она из них узнала.

Адвокат ничего не ответил, что тоже ее не удивило. Во время приема он по большей части молчал. У Рокси создалось впечатление, что для него их встреча — своего рода испытание. Что ему не терпится ее выпроводить и заняться более важными делами.

Надо отдать ему должное, он не выставил ее за дверь, несмотря на то что не верил ей. Он внимательно ее слушал, когда она излагала суть проблемы, а сейчас читал одно из писем. Это было первое письмо из тридцати. Ее мать хранила их в хронологическом порядке.

«У тебя его глаза».

На Рокси нахлынули воспоминания. Четыре слова. Тринадцать букв, которые перевернули ее привычный мир с ног на голову. До того разговора с матерью она считала себя Роксанной О’Брайан, дочерью Фионы и Коннора О’Брайан, и неожиданно узнала, что на самом деле является дочерью человека, которого никогда не встречала. Любовника матери, о котором та никогда раньше не упоминала. Она пришла к Майклу Темплтону, чтобы узнать, как ей быть дальше. В конце концов, если мать сказала правду, она имеет право на лучшую жизнь.

Наконец Майкл Темплтон положил письмо на стол и посмотрел на нее. На Рокси и прежде пялились мужчины. Работая официанткой в баре, она часто ловила на себе взгляды посетителей и уже давно к ним привыкла. Но по какой-то причине взгляд Майкла Темплтона смутил ее. Возможно, потому, что он снял очки, и она заметила, какие выразительные у него глаза.

Они не разглядывали Рокси, а пытались прочитать ее мысли и намерения, но внутри у нее все равно все затрепетало. Скрестив ноги, она пожалела, что ее юбка так коротка, и заставила себя посмотреть ему в глаза.

К ее облегчению, он первый отвел взгляд и, откинувшись на спинку кожаного кресла, начал вращать ручку своими длинными, тонкими пальцами.

В нем все было элегантным, начиная от манеры держаться и заканчивая костюмом безупречного покроя. Он выглядел так, словно сошел со страниц журнала мужской моды. Рядом с ним Рокси чувствовала себя жалкой простушкой из бедного квартала.

— Все письма такие… интимные?

Чувствуя, как горят ее щеки, Рокси кивнула:

— Думаю, да. С большей их частью я ознакомилась поверхностно.

Письма действительно были очень личными. Читать их было все равно что читать чужой дневник.

Дневник незнакомого человека, который был ее отцом. Впрочем, женщина, описанная на этих страницах, тоже не очень походила на ее мать.

— Обратите внимание на даты, — сказала она. — Почтовый штемпель на последнем письме был поставлен за девять месяцев до моего рождения.

— И за пару недель до аварии, в которой погиб Уэнтворт Синклер.

Рокси читала о ней в Интернете, когда собирала сведения об этом человеке.

Адвокат нахмурился:

— Вы уверены, что ваша мать ничего вам не говорила до прошлого месяца?

Он что, шутит? Рокси пристально посмотрела на него. К чему эти вопросы? Она уже изложила ему всю историю. Если он не собирается браться за это дело, почему бы не сказать ей об этом прямо? Зачем зря тратить время?

— Думаю, я бы запомнила, если бы она это сделала.

— Она не объяснила, почему молчала столько лет?

Неужели он думает, что ее мать, находясь на смертном одре, могла подробно ей рассказать о своем романе с Уэнтвортом Синклером?

— Я же сказала вам, что она была при смерти, — ответила Рокси, едва сдерживая свое раздражение. — Сначала я думала, что из-за обезболивающего у нее помутился разум.

— Сейчас вы думаете иначе.