Барбара Воллес - Наш сказочный роман

– Понятно. Вижу, ты уже все решила?

– Я знаю, как устроен мир.

– А откуда тебе известно, что я думаю по этому поводу? У тебя не было на это времени. Черт, да ты ушла бы уже в тот вечер после приема, не заставь я тебя объясниться.

Он наклонился к ней, и его глаза и губы оказались очень близко… опасно близко.

– Ты без конца повторяешь, что я тебе не доверяю, но проблемы с доверием не только у меня. Ты заявляешь, что знаешь, о чем я думаю, и не даешь мне возможности ничего тебе объяснить. Может, если бы ты рассказала мне о своем аресте, позволила бы мне…

– Я позволила тебе ровно столько, сколько могла. Скажи я тебе про все отвратительные вещи, которые произошли в моей жизни, ты бы…

– Что бы я сделал? Выгнал тебя?

– Да.

– Вздор. Ты была откровенна со мной только тогда, когда обстоятельства тебя вынуждали. Если бы не Шабли, я никогда не узнал про клуб «Федерс». Доверие должно быть с обеих сторон, дорогая. – Он тяжело вздохнул и отодвинулся от нее.

Пейшенс стало холодно.

– Высокопарные слова от человека, который шпионил за мной после того, как мы вместе спали, – пробормотала она.

Замечание попало в цель – он скривился. Слабое утешение.

– Это было ошибкой, – сказал он. – Я собирался отозвать детектива.

– Ну конечно. Дай-ка я догадаюсь: внутренний голос говорил тебе, что женщина с таким прошлым… она никогда не изменится, – с насмешкой прошептала она.

– Это полный бред.

– Да ну? А почему же ты не прекратил расследование?

– Я забыл, потому что в голове у меня были другие мысли.

– Какие же? Чем были заняты твои мысли?

– Тобой. Ты была в моих мыслях.

– Мной? Скорее моим телом.

– Нет. Просто тобой. Я забыл позвонить Бобу, потому что… влюбился в тебя.

Влюбился? Это он так шутит? Злая шутка. Он не может в нее влюбиться. А вдруг может?

Она медленно подняла на него лицо. В голубых глазах Стюарта она увидела столько боли.

– Как ты можешь меня любить? Я…

– Милая, замечательная, остроумная…

– Но… жизнь, которую я вела…

– Любимая, то, что ты делала, это ведь не имеет к тебе никакого отношения, к тому, какая ты, – сказал он. Он оказался около нее и заключил в ладони ее щеки. – Я влюблен в Пейшенс Раш. В женщину, которая готова на все, в том числе и на то, чтобы принести себя в жертву ради сестры. В женщину, у которой хватило сил, чтобы вытащить из нищеты и себя, и сестру. Вот в эту Пейшенс я влюблен.

У Пейшенс по щеке скатилась слеза.

– Когда я думаю о тех годах в клубе…

– Ш-ш-ш. Не думай о них. Они в прошлом.

Он поцеловал ее. Самый нежный и самый сладкий поцелуй на свете. Поцелуй, который ей хочется ощущать вечно.

– Пойдем домой, Пейшенс, – прошептал он.

Сдерживая слезы, она отстранилась.

– Я не могу…

Стюарт опешил. У него был такой вид, будто она его ударила.

– Не можешь или не хочешь?

– Не могу. – Прошлое не пускает ее пойти с ним. Что, если спустя неделю он передумает, когда у него будет время все взвесить? Этого она не переживет.

– Тебе лучше уйти, – сказала она.

– Пейшенс…

Решительность вот-вот ее покинет.

– Пожалуйста. Если ты хоть немного меня уважаешь…

Слова оказали магическое действие.

– Замечательно, – произнес он.

Около двери он остановился.

– Помни, что мой гнев и недоверие были из-за твоих секретов, которые ты скрывала. Я никогда не осуждал тебя за твое прошлое. Я уважаю тебя за все тобой пережитое. Очень жаль, что ты не можешь перестать себя терзать.

Одна из букв неоновой вывески клуба «Федерс» погасла. Пейшенс не понимала, зачем она здесь. После ухода Стюарта она провела день, сидя на кровати, снова и снова повторяя в уме обвинения Стюарта. И ночью тоже проворачивала в мозгу его слова. Как он смеет обвинять ее в том, что она просто не умеет никому доверять? А как быть с его заявлением: «Я люблю тебя»? Полюбить ее? Ее. Что такого увидели в ней эти двое, Ана и Стюарт, чего не видела она?

Когда Пейшенс в конце концов встала, то ноги сами привели ее сюда. Она смотрела на разбитую неоновую вывеску и спрашивала себя, а не находятся ли внутри этого заведения ответы на ее вопросы.

Входная черная дверь клуба «Федерс» не претерпела изменений – все так же была в пятнах. И пивом из-за двери по-прежнему несло. Казалось, запах проникал сквозь кирпичную кладку на улицу. Все знакомо, однако она не могла отделаться от ощущения, что здесь стоит не она, что она со своими мыслями поселилась внутри кого-то другого. Словно наткнулась на старую фотографию в магазине подержанных вещей. Неужели она так сильно изменилась менее чем за год? Неужели осмеливается помечтать о чем-то лучшем и для себя, а не только для сестры?