Джудит Макнот: Чудо любви (сборник)

Джулиана вспомнила слышанные ею раньше разговоры о том, что некоторые представители светского общества не одобряют маскарады – в особенности для молодых девушек, получивших благородное воспитание, и после всего, что она сегодня увидела и услышала, она поняла почему. Надежно спрятавшись под костюмами и масками, люди из высшего общества вели себя как… как обыкновенная чернь!

Скрывшись наконец в лабиринте, Джулиана бросилась направо и, повернув еще раз за угол, прижалась спиной к колючим веткам кустарника. Свободной рукой она попыталась прикрыть белые кружевные оборки, украшающие подол юбки и глубокий вырез, но они четко виднелись в темноте ночи, как яркие сигнальные огни.

Ее сердце бешено колотилось, но совсем не от усталости, а от волнения; она стояла затаившись, прислушиваясь, отделенная от парка лишь высокой тонкой стеной живой изгороди и невидимая со стороны входа в лабиринт. Пустым взглядом Джулиана смотрела в стакан с вином, который все еще сжимала в руке, и чувствовала, как в ней поднимается волна досады и гнева оттого, что она бессильна оградить мать от позора и насмешек и помешать ей разрушить ее, Джулианы, жизнь.

Пытаясь хоть как-то отвлечься от своих грустных мыслей, она поднесла стакан к губам и понюхала вино – ее всю сразу передернуло от резкого запаха.

Пахло точно так же, как та дрянь, что пил ее папаша. Это была не мадера, которую он потягивал с утра и до самого ужина, а некая золотистая жидкость, употребляемая им после ужина для медицинских целей, как он утверждал – чтобы успокоить нервы. Нервы самой Джулианы были напряжены до предела. В следующую секунду она услышала голос матери, доносившийся с противоположной стороны зеленого барьера, и ее сердце снова сильно забилось.

– Джулиана, где ты прячешься, детка? – звала мать. – Я тут с лордом Мейкписом, он просто мечтает с тобой познакомиться…

Перед мысленным взором Джулианы возникла печальная картина: растерянный и подавленный лорд Мейкпис – кто бы он ни был, – чуть ли не насильно увлекаемый под руку ее решительной мамашей по тропинкам и поворотам, закоулкам и тупикам хитроумного лабиринта и освещенного факелами парка. Не в силах вынести неловкость и смущение при очередном представлении очередному несчастному и, несомненно, отнюдь не добровольному претенденту на ее руку, попавшемуся на удочку ее матери, Джулиана так сильно прижалась к живой изгороди, что колючки безжалостно вцепились в светлые локоны замысловатой прически, над которой ее служанка билась не один час.

Но тут счастье улыбнулось девушке – месяц услужливо скользнул за плотную гряду облаков, и лабиринт погрузился в чернильную темноту. А в это время ее мамаша продолжала свой чудовищно бессовестный монолог, находясь в двух шагах от дочери по другую сторону изгороди.

– Джулиана – невероятная любительница приключений! – воскликнула леди Скеффингтон, но в голосе ее звучало скорее разочарование, нежели гордость. – Это так на нее похоже – из чистого любопытства отправиться в путешествие по этому лабиринту!

Джулиана мысленно перевела эти притворные слащавые измышления на язык суровой действительности: «Джулиана – несносная затворница, меня раздражают ее вечные бдения над книжками и писаниной – взяла бы все и выбросила прочь! И это так на нее похоже – сбежать с бала и спрятаться от всех в кустарнике!»

– В этом сезоне она пользовалась огромным успехом в обществе! Я просто удивляюсь, как это вы ни разу не встретились с ней ни на одном модном приеме! Мне пришлось настоять, чтобы она не принимала больше десяти приглашений в неделю – нужно же и отдыхать!

«Джулиана не получила и десяти приглашений за весь прошлый год, не то что за неделю, но мне же нужно как-то выразить свое удивление и объяснить, почему вы ее до сих пор нигде не встречали. Немножко везения – и вы вполне поверите моей болтовне» – именно эта тирада соответствовала бы действительности, произнеси ее леди Скеффингтон вслух, а не про себя.

Но лорд Мейкпис, похоже, не был так доверчив.

– Действительно? – уклончиво пробормотал он голосом человека, в котором боролись вежливость, раздражение и недоверие. – Она, наверное, очень странная… гм… необычная девушка, если не любит… развлекаться.

– Я не говорила ничего подобного! – поспешно возразила леди Скеффингтон. Джулиана больше всего на свете любит балы и званые вечера.

«Да Джулиане легче выдернуть зуб, чем ехать на бал», – мысленно добавила она.