Кевин Милн - Финальный аккорд

– Я… так… раскаиваюсь! – причитала она. – Так… раскаиваюсь!

Потребовалось несколько минут, чтобы успокоить ее, поднять с пола и отвести на диван в гостиную. Пока я собирал с пола таблетки, Хоуп присматривала за Эшли, тихо разговаривая с ней и уверяя, что все хорошо. Когда я бросил первые несколько таблеток в коробочку, в которой они находились, я обнаружил внутри еще кое-что. Туго скрученный листок бумаги, похожий на миниатюрный свиток. Это было написанное от руки сообщение, которое навсегда оставит неизгладимый след в моей памяти.

Как только я его прочитал, я тут же попросил у Эшли рабочие номера телефонов ее родителей. Первой, кому я дозвонился, была миссис Мур. Я быстро обрисовал ей все, что случилось, и она сказала, что постарается приехать домой как можно скорее. Потом я до боли в глазах все перечитывал и перечитывал эту записку. Когда я читал ее уже в пятый раз, Хоуп застала меня плачущим и спросила, все ли в порядке. Все, на что я был в тот момент способен, это едва заметно кивнуть головой.

«Дорогие мама и папа, пожалуйста, отдайте эту записку мистеру Брайту. Уверена, что вы захотите, чтобы он узнал… Господин Брайт, Вы были правы, но Вы уже знаете об этом. Я была дура, что писала сообщения, находясь за рулем. Это был порыв. Мой парень морской пехотинец и сейчас служит в Афганистане. Он как раз прислал мне сообщение, что он в безопасности. Я знала, что он находится в каком-то опасном городе и более недели ничего от него не получала. Я так обрадовалась, что не могла удержаться, чтобы не ответить. Это было глупо и безответственно. Я очень раскаиваюсь в этом. Прошедший месяц был адом кромешным. Меня постоянно мучили ночные кошмары про аварию, Анну и особенно про то, что Вы мне сказали. Каждый день у меня возникало желание умереть. Это должно было случиться со мной, а не с Вашей женой. Я виновата в том, что произошло. То, что я сделала с Вашей семьей, – непростительно! Я не могу больше жить с чувством вины. Мне кажется, что каким-то образом справедливость восторжествует, когда меня не станет. Так будет честно. Если Анне суждено умереть, тогда я тоже должна. Эшли Мур.

P.S. Мама и папа, я люблю вас, и я прошу прощения».

– Я сделал это. Сегодня я ездил к Эшли.

Даже если Анна не могла слышать меня, мне все равно не терпелось рассказать ей все.

– Я рад, что не стал дольше ждать. Она собиралась покончить со своей жизнью. В самом деле… покончить. Когда я позвонил в дверь, у нее в руке уже были приготовлены таблетки, и она собиралась проглотить их. Можешь себе представить? Стоило мне задержаться на минуту… уфф… я даже думать об этом не хочу!

Моя рука вновь затряслась. С ней теперь периодически случалось такое после того, как я прочитал предсмертную записку Эшли.

– Миссис Мур не обрадовалась, когда снова увидела меня, – продолжал я, – но она была благодарна, что я появился в нужный момент в этой больнице. Она и ее муж положили Эшли в психиатрическое отделение, которое находится выше. Врачи хотят понаблюдать за ней несколько дней. Уверен, что они окажут ей необходимую помощь. Эшли попросила поговорить со мной перед тем, как они положили ее в больницу. Она хотела удостовериться, что правильно поняла мои слова, когда я сказал, что прощаю ее. И знаешь, что она после этого сделала? Она крепко обняла меня. Девушка, которую я распекал на все лады весь прошлый месяц, встала на цыпочки и обняла так, словно от этого зависела ее жизнь. Хотя с другой стороны, думаю, что так и было.

Я нежно дотронулся до лица жены, проведя пальцем по обезображенной коже в том месте, где проходил самый заметный шрам. Ощутив новый прилив жалости, я сел и откинулся в кресле.

День выдался утомительным. Хоуп так устала, что уснула, как только ее голова дотронулась до подушки. Она слегка сопела в другом конце палаты, когда я разговаривал с Анной. Из родственников пока еще никто не приехал в больницу, но они позвонили и сказали, что уже в городе. Те Брайты, которые сумели приехать – дедушка, тетя Джо, тетя Бет и мой кузен Сет, – остановились в отеле в паре миль от больницы. Я сказал, что они могут остаться у нас дома, но они не хотели нас стеснять. Отец Анны и ее брат Ланс находились в Фресно в доме Стюарта. Было решено, что все приедут прощаться в больницу утром до того, как врачи отключат диализ. Пройдет еще несколько дней, прежде чем официально будет объявлено о ее смерти, но во всяком случае нам хотелось быть вместе, чтобы запустить этот процесс.