Лоретта Чейз - Скандал в шелках

Софи незаметно улыбнулась, вышла на террасу и шагнула в тень.

– Каких же вы хотите доказательств? – снова спросил Аддерли.

– Я не потерплю тайной связи, – тихо ответила мадам. – Я была верна мужу. Я порядочная женщина и не стану вашей любовницей. Я не куртизанка.

– Но мне не нужна любовница, – заверил барон.

Естественно, не нужна! Содержание любовницы обходится дорого! Софи усмехнулась, но ничего не ответила.

– У меня честные намерения, – продолжал Аддерли. – Я могу это доказать.

Мадам по-прежнему молчала.

– Да, могу! Уедем вместе. Сегодня же. Мы можем добраться до Шотландии за два дня и там пожениться.

– Сбежать? И вы бы это сделали? – проговорила, наконец, мадам.

– А почему нет? Шеридан ведь решился на это совсем недавно. Но нам с вами, в отличие от него, не нужно бояться погони.

Она прижала руку к сердцу и отступила на шаг.

– Мадам, так как же? – Он шагнул к ней.

Софи покачала головой.

– Нет, не подходите! Я должна подумать. Пожалуй, это не то, о чем я думала. Я не готова… – Говоря это, Софи быстро и незаметно проделывала что-то со своим платьем. – Ох, не представляла, что вы зайдете так далеко. – Она покачала головой. – Сбежать со мной?.. Ваши друзья рассердятся. Возможно, это означает для вас бесчестье.

– Мне все равно! – заявил Аддерли. – Если я получу вас, остальное значения не имеет. Умоляю!.. – Он приблизился к ней и положил руки ей на плечи. Она не противилась, и он заключил ее в объятия. – Уедем со мной? Вы согласны?

– Нет! – неожиданно взвизгнула мадам. – Нет, не надо! Помогите!

Продолжая кричать на английском и французском, она оттолкнула барона. При этом лиф платья сполз – как и было задумано, – так, что открылись золотистые кружева ее сорочки и краешек элегантного корсета, шедевра Марселины.

И в тот же момент, словно по команде, на террасу высыпала компания во главе с леди Кларой.

Аддерли в ужасе отскочил, словно мадам внезапно вся покрылась чирьями.

– Какого черта? – пробормотал он. – Что это?..

– По-моему, вполне очевидно, что это такое! – выпалила Клара. Она быстро подошла к жениху и, размахнувшись, влепила ему пощечину. – Животное! Лживое, омерзительное животное!

– Позор! – выкрикнули из толпы.

– Мне противно смотреть на вас, – продолжала леди Клара. – Я не выйду за такого, как вы! Пусть весь свет думает обо мне, что захочет, но я не выйду за вас! Ни за что не выйду!

– Но я не… – пролепетал Аддерли.

– Милорд, стыдитесь! Это бесчестно! – выражали свое негодование, стоявшие неподалеку.

Тут к Софи подошла Марселина.

– Сэр, вы чудовище! – Гневно глядя на Аддерли, воскликнула она.

– Да-да, зверь! – крикнул кто-то.

– Животное, лживое животное!.. – кричала леди Клара.

– Но я никогда… Барон окончательно растерялся.

– Черт возьми, что происходит?! – вмешался вырвавшийся вперед Лонгмор. Он перевел взгляд с Софи на Аддерли и угрожающе на него надвинулся. Но Кливдон оттащил друга.

– Не стоит марать руки, – посоветовал герцог.

– Да, не стоит! – крикнули из толпы.

– Сам сгниет! – поддержал кто-то.

– Только не на моей террасе! – воскликнула леди Бартрам, стоявшая у стеклянной двери. Рядом с ней стояла леди Уорфорд. В свете люстр бального зала обе выглядели ангелами мщения.

– Лорд Аддерли, я должна просить вас немедленно уйти, – объявила леди Бартрам. – И двери этого дома отныне для вас закрыты.

Лонгмор в ярости сжимал кулаки.

– Ни в коем случае не смей его бить, – еще накануне сказал ему Кливдон, и сестры Нуаро с герцогом согласились.

Все заявили, что главная роль в этой сцене принадлежит Кларе, поэтому пусть действует по своему разумению. И пусть те, кто осуждал ее когда-то, увидят все собственными глазами.

Граф с удовлетворением кивнул, когда Клара дала Аддерли пощечину. Ну, а теперь… Теперь-то мерзавец не ускользнет от него. Он последовал за Аддерли, но не успел сделать и нескольких шагов, как услышал дрожащий голос мадам:

– Лорд Лан-мор!..

Граф остановился и обернулся. Марселина все еще стояла с ней рядом и обнимала ее. Чудесное платье Софи было в беспорядке. По лицу же струились прозрачные капли.

– Пожалуйста, проводите меня в отель, – попросила она.

При виде ее сползавшего лифа графа снова охватила ярость. Ему ужасно хотелось убить негодяя собственными руками, и он едва не сказал Софи, что ее отвезет Кливдон. Но огромные синие глаза удержали его, не позволили сказать глупость. Шумно выдохнув, он пробормотал: