Лука ди Фульвио - Корабль мечты

– Стража! – крикнул патриарх.

Солдаты схватили Бенедетту и потащили ее прочь, но в этот миг Ринальдо взглянул ей в глаза, и она поняла, что поступила правильно.

– Патриарх, – начал Контарини. – Как видите, эта женщина обезумела от любви ко мне. Она солгала. Это действительно так. Она притворялась той, кем не является. Это действительно так. Она запятнала имя моей семьи… – Встав, он вскинул изуродованную руку. – Но я прошу вас, смилуйтесь над нею! Я не держу на нее зла и надеюсь, что вы проявите такое же великодушие. Достаточной карой для нее станет изгнание из моего дома.

Патриарх в ярости сжал руки в кулаки. Его племянник пытался манипулировать им! Но патриарх не собирался сдаваться!

– Он не пойдет на это… – прошептала Джудитта.

И Меркурио увидел сочувствие в ее глазах. Невзирая на все зло, совершенное Бенедеттой, Джудитта жалела ее. И тогда Меркурио решил помочь бывшей подруге.

– Какой благородный жест! – громко воскликнул он, выходя в центр зала. – Да, какой благородный жест! Именно поэтому благородное сословие мы и зовем благородным… – косноязычно принялся объяснять он.

Все с удивлением повернулись к нему. Во взгляде Джудитты читалась гордость.

Теперь же все зависело от патриарха.

– Конечно, – с трудом выдавил глава венецианского духовенства. – Церковь и светские власти Венеции могут проявить милосердие. – Он взглянул на племянника, отца Венцеслао, Бенедетту. – Конечно, – повторил он сдавленным от злости голосом.

Он взглянул на аристократок, пришедших сюда, чтобы защитить свое сословие, на Рейну-чародейку, сломленную пытками… Контарини покачал головой. Все, что он так тщательно спланировал, так тщательно подготовил… Все было зря.

А вот Джустиниани не сводил глаз с Меркурио. Этот мальчик был полон неожиданностей! Он мог бы отомстить, раздавить Бенедетту, точно таракана. И в последний момент решил спасти ее. Да, он и правда удивил Джустиниани. Меркурио стоило поддержать.

Патриций склонился к патриарху и шепнул ему на ухо:

– Ах, какая дьявольская интрига! Церковь сохранит гордость, а ваша семья обретет славу людей великодушных и милосердных. Поздравляю вас и вашего племянника. Блестяще разыграно! Видит бог, вы прекрасно надоумили Ринальдо.

Патриций ошеломленно повернулся к нему. Так значит, Джустиниани решил, что все это часть некоего плана? И вдруг вся ситуация предстала перед ним в совсем ином свете. Помиловать Бенедетту и правда выгодно его семье!

– Что ж, так тому и быть. Да восторжествует милосердие! – торжественно провозгласил он. – Вы вольны идти, дитя. – Он обвел взглядом толпу, подготавливая слушателей к значимости того, что будет сказано дальше. – Правда, не знаю, кто теперь согласится взять вас на работу. – Патриарх сделал паузу, чтобы все поняли, что он имеет в виду. – Но вы свободны. И благодарите патриция за великодушие… Великодушие, свойственное всей семье Контарини.

Бенедетта почувствовала, как жизнь возвращается к ней. Она униженно поклонилась. Проходя мимо отца Венцеслао, девушка тихо спросила:

– Почему вы это сделали?

Она поверить не могла в то, что человек, толкнувший ее в грязь, из этой же грязи и вытащил.

Но доминиканец лишь нерешительно посмотрел на нее – глаза у него были мутными, белесыми. Когда Бенедетта ушла, он повернулся к Джудитте и украдкой переглянулся с ней.

Писарь позвонил в колокольчик.

– Завтра обвинитель и защитник произнесут заключительную речь! – провозгласил он.

– Завтра будет оглашен приговор и справедливость восторжествует в Венеции! – сказал патриарх.

Он протянул руки и благословил толпу.

Люди не знали, радоваться им или огорчаться. Им казалось, что они лишь до половины досмотрели представление – а именно так они и воспринимали суд, особенно после сегодняшнего дня, – но спектакль прервали.

– Патриарх, позвольте этой женщине выступить, ведь для того она и пришла сюда, – воскликнул Святой.

Он словно почувствовал, что нужно вновь распалить толпу. Нахмурившись, он подошел к Рейне-чародейке и величественно указал в ее сторону. Патриарх, помедлив, кивнул.

Святой схватил колдунью за руку, приказывая ей подняться, и потащил на трибуну, чтобы показать толпе ее впалые щеки, встрепанные волосы и связанные руки.

– Ну, говори!

Рейна-чародейка покорно открыла рот. Вчера ее пытали раскаленным железом, заставляя выучить наизусть, что она должна сказать.

– Бенедетта Квирини пришла ко мне и попросила… яд для Джудитты ди Негропонте.