Маргерит Кэй - Незнакомцы у алтаря

– Никогда не видела ничего подобного, – сказала Эйнзли. – Просто дух захватывает!

Иннес надел кольцо ей на палец – не на средний палец правой руки, где кольцо было на прощении, а на левую руку, над обручальным кольцом.

– Символ того, что старое ушло и родилось новое, – пояснил он. – Подтверждение того, что мы обещали, и обещание гораздо большего. Я люблю тебя, Эйнзли. И собираюсь с каждым днем любить тебя еще больше.

– Подтверждение… – В ее глазах стояли слезы, но она в жизни не чувствовала себя такой счастливой. – По-моему, этот обряд станет моим любимым.

Она не думала, что возможно быть счастливее, но, стоя рядом с мужем в Большом зале и ожидая, когда колокольный звон возвестит о начале Нового года, Эйнзли думала, что она вот-вот взорвется от счастья. Глядя на окружавшие их лица, раскрасневшиеся от танцев и вина, она невольно сравнивала прием с прошлым разом. Тогда она была для всех практически чужой. Теперь она знала всех по имени. Знала, чьи дети носятся и играют в дальнем конце зала, на какой ферме они живут.

Но сегодня на встречу Нового года пришли не только жители Строун-Бридж. Появились и новые лица; некоторые приехали даже с Аррана и Бьюта. Приехал и владелец Глен-Вади, а с ним – его воспитанница, Бланш Мерчисон, в девичестве Колдуэлл.

Бланш оказалась именно такой красавицей, как и представляла Эйнзли. У нее были золотисто-русые волосы. Васильковые глаза. Идеально выгнутые брови. Губы, изогнутые, как лук Купидона. Платье на ней было из шелка того же цвета, что и глаза, а бриллианты в ее ожерелье явно не были поддельными. Она была стройной и хрупкой, дюйма на три ниже Эйнзли, и ее фигура отличалась соблазнительными изгибами. У нее была чарующая улыбка, которая трогала сердце каждого мужчины, и в довершение всего она обладала приятным грудным голосом. Не будь она так откровенно влюблена в человека, чью фамилию носила, Эйнзли, возможно, и забеспокоилась бы.

Потом она повернулась к своему мужу, который их познакомил, и увидела, как Иннес ей улыбается, почувствовала, как он сжимает ее руку, и посмотрела на кольцо, сверкнувшее у нее на пальце. Она решила, что ей ни о чем не нужно беспокоиться.

Колокола пробили полночь. Точно с последним ударом чета Драммонд и все их гости наполнили бокалы и подняли их в ожидании тоста, который должен был произнести новый владелец замка Строун-Бридж.

Иннес обвил рукой талию Эйнзли и призвал всех к молчанию.

– Буду краток, – сказал он, – потому что сейчас нужно веселиться, а не слушать речи. На прощении мы примирились со своим прошлым. Сегодня, в первый день нового года, я хочу рассказать вам о будущем. Том будущем, которое мы с женой задумали для Строун-Бридж. О будущем, в котором, как я надеюсь, вы будете с нами. Роберт! – Он кивнул своему помощнику; тот уже распорядился, чтобы в центре зала поставили длинный стол. – С гордостью признаюсь, что замысел принадлежит моей милой жене, – продолжал Иннес. – Вот что мы вам обещаем. Сегодня у нас обряд подтверждения. – Он метнул на Эйнзли лучезарный взгляд. – Знак того, что прошлое ушло и новое родилось. Дамы и господа, прошу вас поднять бокалы за отель «Строун-Бридж касл». Ваше здоровье!

Колесные пароходы и железные дороги привлекли туристов на западное побережье Шотландии примерно в то же время, когда Эйнзли и Иннес решили основать гостиницу. Хотя первоначальными и самыми популярными местами, куда плавали «вдоль по речке» Клайд, были Ротсей, Ларгс и Данун, свою долю экскурсантов принимал и Тайнабруэх (то есть Каменный Мост). Инженер Дэвид Нейпир, чьи экскурсии по озеру Лох-Эк вспоминает Эйнзли, в 30-х годах XIX века построил причал на озере Холи-Лох, недалеко от моего дома.

Многочисленные собратья парохода «Ротсей касл» проделывали путь от железнодорожных вокзалов в Глазго, Гороке и позже в Вимз-Бей до острова Бьют. Сегодня последний морской колесный пароход, «Уэйверли», проделывает тот же путь от Глазго до Бьюта и по красивому проливу Ферт-оф-Клайд до самого Тайнабруэха.

Основой для замка Строун-Бридж послужил Панмур-Хаус в окрестностях Данди, на протяжении нескольких веков бывший домом семьи Мол и снесенный в 1955 году. Именно с Панмуром связана история о запертых перед якобитским восстанием воротах, которую Иннес рассказывает Эйнзли; подробности и иллюстрации можно найти в красивой книге Иена Гау «Утерянные дома Шотландии». Только часовня в поместье Строун-Бридж «списана» с церкви при замке Маунт-Стюарт в Ротсее.