Маргерит Кэй: Обольстительная леди Констанс

Marguerite Kaye

Sheikh’s Mail-Order Bride

© 2016 by Marguerite Kaye

© «Центрполиграф», 2019

© Перевод и издание на русском языке, «Центрполиграф», 2019

© Художественное оформление, «Центрполиграф», 2019

Эмират Маримон, Аравия, май 1815 г.

Его путешествие близилось к концу. Скромный караван состоял из верблюда, на котором сидел он сам, и двух вьючных мулов. Караван двигался по широкой долине, среди самых больших оазисов Маримона. По обе стороны тянулись поля и сады, укрытые от палящего зноя пустыни сомкнутыми рядами фиговых пальм, усыпанных созревающими плодами. Дополнительную тень отбрасывали скалистые Маримонские горы, в закатных лучах на скалах сверкали золотые и янтарные блестки.

Городок в оазисе был построен у подножия гор; домики с плоскими крышами лепились друг к другу – каждый драгоценный клочок ровной земли оставляли для возделывания. Ветерок принес восхитительный аромат жареной козлятины и тихий гул голосов. Маловероятно, что местные жители его узнают. Семь лет его добровольного изгнания закончились совсем недавно. К тому же сейчас Маримон погрузился в глубокий траур. Однако он все равно старался не смотреть встречным в лицо. Обойдя городок, он повел свой маленький караван к последнему перевалу, который ему предстояло преодолеть. Куфия закрывала лицо, оставляя открытыми только глаза. Брат ни за что не согласился бы путешествовать так скромно. Бутрус ехал бы во всем царственном великолепии во главе каравана огромных размеров. Он любил, когда подданные отдавали должное своему правителю, любовались им и почитали его, грелись в жарких лучах его могущественной персоны. Но Бутрус умер. Теперь правитель Маримона он, Кадар. Показная роскошь давалась ему нелегко, хотя он все больше сознавал, что его личные взгляды нередко отличаются от взглядов его подданных и их ожиданий.

Кадар правил всего три месяца и с каждым днем все больше понимал, как тяжела неожиданно свалившаяся на него ответственность. Он не готовился к такому будущему; если бы не неожиданный поворот судьбы, он по-прежнему жил бы так, как хотелось ему. Он вернулся из своей добровольной ссылки, чтобы присутствовать на свадьбе брата в качестве почетного гостя. А вместо этого попал на его похороны. Теперь владения Кадара уже не ограничивались дворцовой библиотекой, к которой он привык, потому что в детстве и отрочестве, можно сказать, жил там. Теперь он повелевает всем, пусть и небольшим, государством. Теперь его подданные – люди, а не книги. И место его – на троне, а не в библиотеке, среди пыльных томов.

Выехав из ущелья на плато, Кадар остановил верблюда. Прямо под ними находились маримонский дворец, широкая площадь, уже освещенная фонарями. Фонари развесили на пальмах, стоявших, словно часовые, стройными рядами у входа во дворец. Освещена была и извилистая горная тропа, спускавшаяся с перевала в порт. Фонари мигали в быстро гаснущем свете дня, как звезды. А еще дальше виднелись знакомая гавань, а за ней – широкий простор Аравийского моря.

На горизонте садилось солнце; золотая сфера окрашивала небо ярко-красными, алыми, оранжевыми и бледно-розовыми полосами. Ритмичный плеск волн о берег напоминал тихую колыбельную. За границей Кадар больше всего скучал по морю. Ни одно другое море не было таким ярко-синим, не напитывало воздух уникальным сочетанием ароматов соли и жара.

Кадар вздохнул полной грудью. Относительно короткое путешествие в соседнюю страну, которое он только что совершил, стало его первым государственным визитом. Поездка безвозвратно изменила его; он заставлял себя смириться с тем, что его стремления и желания отныне играют не главную роль. Точнее, к такому выводу его заставила прийти не сама поездка, а ее цель. Теперь он в первую очередь правитель и только во вторую – человек. Он обязан принять нежеланное наследство: ему предстоит жениться на совершенно неизвестной женщине, которая досталась ему в невесты, – невесте брата. Против такого шага восставали все его чувства. Отголоски прошлого, мрачные, болезненные воспоминания, убегая от которых он проехал полсвета, по-прежнему обладали властью над ним, задевали определенные струны в его душе. Мысли о женитьбе на нелюбимой были невыносимы. Однако он должен жениться… и женится.

Он не должен сравнивать прошлое и настоящее. Нельзя думать о сходстве, лучше сосредоточиться на различиях.