Маргерит Кэй - Обольстительная леди Констанс

– Прошу вас, встаньте.

От его хрипловатого голоса у нее по спине пробежал холодок. «Ради всего святого, Констанс, соберись!» – приказала она себе. Рука, которую он протянул, была тонкой, пальцы гибкие, как у художника. На ощупь его рука оказалась прохладной. Она со стыдом поняла, что ее ладони липкие, а кожа, скорее всего, огрубела от соли и солнца.

Однако состояние кожи на руках было пустяком по сравнению с растрепанными, спутанными, как воронье гнездо, волосами, длинной рубахой, похожей на мешок, и босыми ногами. Она почувствовала себя Золушкой из сказки Перро. Жаль, что у этого принца нет туфелек, которые он мог бы надеть на нее… Она поспешно поджала пальцы ног, убирая их под рубаху.

– Ваше высочество, вы оказали мне большую честь… – прошептала Констанс.

– Учитывая обстоятельства, не могу назвать благополучным ваше прибытие в Маримон. Тем не менее надеюсь, вы позволите мне приветствовать вас в моих владениях.

– Ах, как вы хорошо говорите по-английски! – воскликнула она, от удивления забыв о правилах приличия.

– Благодарю вас. Мой наставник был бы очень рад, если бы услышал ваши слова.

Она густо покраснела, уловив в его ответе легкую иронию.

– Меня удивляет вовсе не то, что вы говорите на моем языке. Знакомство с вами, ваше высочество, для меня большое удовольствие и большая честь!

– Боюсь, ваши чувства изменятся, когда вы услышите то, что я должен сказать. Прошу вас, садитесь!

Зал оказался еще больше, чем она думала, когда вошла сюда. Громадные люстры оказались не единственным украшением; все стены были покрыты изразцами: ряд за рядом ярких золотых и терракотовых плиток, разделенных панелями в стиле рококо, покрытыми искусной резьбой. У самой дальней стены стояло нечто похожее на широкую кровать с балдахином; Констанс решила, что там, должно быть, находится трон правителя. Хотя пол перед троном устилали толстые шелковые ковры, в зале не было больше ни одного сиденья, подушки или стула.

Похоже, принц Кадар понял это одновременно с Констанс.

– Простите, – сокрушенно воскликнул он. – Зал приемов создан для устрашения гостей, а не для их удобства. Я совсем позабыл!

– Позабыли?

– Прежде мне довелось побывать здесь лишь однажды. Когда я приносил обеты.

– Обеты, – машинально повторила Констанс, гадая, не отупела ли она. – А, понимаю. В этом зале устраивают королевские свадьбы?

– Я не женат. – В его глазах на миг мелькнуло что-то – боль? горе? сожаление? Все произошло так быстро, что Констанс решила: показалось. – Торжественные обеты, которые я приносил, когда стал правителем, – пояснил принц.

– А, вы имеете в виду коронацию!

Принц снова качнул головой:

– Нет, церемонию коронации отложили до окончания траура по моему старшему брату, который неожиданно скончался три месяца назад.

– Простите, мне так жаль! Как ужасно… Примите мои самые искренние соболезнования. – Она потянулась к нему, желая выразить сочувствие. – Вы… с братом были близки?

Он так долго не отвечал, что она решила: он ее не расслышал. А может быть, недоволен тем, что она снова нарушает протокол.

– Последние семь лет я прожил за границей.

Он не ответил на вопрос, но, судя по ледяному выражению лица, продолжать разговор на эту тему он не собирался. Когда принц повернулся к ней спиной, Констанс испугалась. Она его оскорбила! Аудиенция окончена, даже не начавшись, а она так ничего и не узнала о своей судьбе.

– Прошу вас, ваше высочество, если бы можно было…

– Сейчас. – Он протянул руку, призывая ее замолчать.

На троне, диване – в общем, на массивном сооружении, которое там стояло, – лежала гора алых подушек с золотыми кистями. Принц Кадар начал сбрасывать их на пол.

– Вот, – сказал он, когда трон обнажился, а на полу очутилось две груды подушек, – теперь мы оба можем расположиться с удобством.

Он одним движением сел, скрестив ноги, – она и мечтать не могла о такой грации! Затем жестом пригласил ее последовать его примеру. Путаясь в складках широченной рубахи, Констанс кое-как села. Принц снял с головы куфию вместе с обручем, украшенным бриллиантами, и небрежно положил на сиденье трона. Волосы у него были черные, шелковистые, на затылке они слегка завивались. Завитки не сочетались с суровым выражением лица, но усиливали его привлекательность. Правитель Маримона был настоящим красавцем!

– Так что вы хотели узнать?

– Что? – спросила Констанс, не сводившая с него взгляда. Опомнившись, она покраснела. – То есть… прошу прощения. – Она отбросила со лба спутанные волосы. – То есть, да, я действительно хотела спросить… о других пассажирах «Кента», об экипаже, о капитане Коббе. Не может быть, чтобы из всех выжила только я.