Софи Джордан: Невинный соблазн

Пальцы на опущенных руках сжались в кулаки.

– Чертов Эдмунд! Разве мужья не выделяют женам долю в наследстве на случай своей непредвиденной смерти?

– Не сквернословь, родная! Не стоит плохо отзываться о покойных, – неодобрительно шикнула на нее тетушка Элеонора. – Сейчас, когда мы тут беседуем, он и так, без сомнения, испытывает адские муки в преисподней.

Мередит едва заметно улыбнулась. Злость совершенно не была свойственна характеру тети. Ноздри тетушки Элеоноры трепетали от презрения.

– Учитывая все те невзгоды, которые он накли́кал на твою голову, Всевышний едва ли отнесется к нему снисходительно, когда милорд предстанет пред Его очи на Страшном суде.

– Ничего особенно неприятного в моей жизни не было, тетушка. – Ложь слетала с языка Мередит с привычной непринужденностью. – Он не являлся жестоким человеком, никогда меня не обижал, Эдмунд просто… – Женщина запнулась, не находя подходящее слово, наконец, передернув плечиками, она закончила фразу: – Отсутствовал дома.

– И это «отсутствие» затянулось на семь лет! – Тетушка Элеонора никак не желала успокаиваться.

Признаться, Мередит были хорошо знакомы и успели наскучить все эти возмущения тети по поводу жизненной позиции ее племянницы.

– Меня вполне устраивало подобное положение вещей. – И вновь она соврала не задумываясь. Устраивало? Если уж начистоту – она просто свыклась со своим одиночеством. – Многие жены были бы только рады избавиться от навязчивого внимания своих мужей.

– А вот лично мне твой супруг принес множество неудобств. Взгляни-ка на это ужасное платье! Нельзя плохо отзываться о мертвых, пусть даже у них была столь порочная душа, как у милорда, но я и слова доброго не скажу о нем после того, как нам приходится облачаться в столь уродливые одеяния. – Тетушка с отвращением одернула туго накрахмаленную легкую полушерстяную ткань своего траурного платья. – Я не хочу целый год носить черное, особенно по нему . У меня к тому же нет черной шляпки.

Мередит бросила взгляд на свое собственное убранство и нахмурилась. Тетя совершенно права. Ничто не в состоянии украсить платье столь чудовищного вида. Шляпка здесь не поможет.

Тетушка Элеонора окинула племянницу хмурым взглядом.

– Сейчас ты больше похожа на призрак, чем на живого человека. Ты совсем себя загоняла.

Мередит тяжело вздохнула и со скорбным выражением лица дотронулась до щеки. Если не обращать внимания на несносные веснушки, кожа у нее белая словно молоко. С такой кожей – в черном платье или не в черном – она все равно похожа на привидение.

– Мы живем не в столице, а в Эттингеме. Кто нас осудит за сокращение траура, скажем, до трех месяцев? – продолжила излагать свою мысль тетушка Элеонора, передернув худенькими плечиками. – Все знают, что ваш брак не заладился с самого начала. Никто не станет осуждать нас, если мы немного отойдем от правил.

– У меня был вполне сносный брак.

Мередит сердито уставилась на тетушку, задетая за живое тем, что о ее несчастье «все знают». Если уж и следует кого-то винить за это, так саму тетушку Элеонору, которая не преминула пожаловаться на горькую судьбу племянницы всем в Эттингеме, кто согласен был выслушать ее.

– Чушь! Милорд до неприличия пренебрежительно относился к тебе.

– Лишь ты находила его поведение очень уж неприличным, – возразила Мередит, сохраняя стоическую невозмутимость.

Что ни говори, а за прошедшие годы она преуспела в этом. Бывали дни, когда Мередит почти верила, будто годы невнимания со стороны мужа ее нисколечко не задевают. Вот только присутствие тети всегда выводило молодую женщину из душевного равновесия.

– Отвратительно! То, как он оставил тебя здесь, просто отвратительно! – с неумолимостью продолжала настаивать на своем тетушка Элеонора. – Готова поклясться, не этого хотел граф. Быть может, и хорошо, что старый джентльмен не дожил до того дня, когда его сын бросил тебя.

– Не сомневаюсь, что род графа не оборвется, вот только внуки будут от другого его сына…

Мередит тяжело опустилась на козетку [1]. Руки женщины безвольно повисли.

– Тебе следовало бы родить этих наследников. Если бы Эдмунд был достойным мужем, у тебя сейчас была бы дюжина младенцев. Он даже не вступил с тобой в отношения после брака…

– Прошу тебя! – Мередит подняла руку, останавливая словоизлияния тети.

Некоторые воспоминания слишком болезненны, чтобы вслух воскрешать их. Она до сих пор не могла избавиться от горечи той ночи, когда Эдмунд отказался выполнить свой супружеский долг и покинул ее.