Барбара Картленд - Неожиданное наследство

Кристина нехотя поднялась и села на диван рядом с ним. Он взял ее руку в свою.

– Не переживай из-за Сони, – проговорил он. – Под всей ее властностью и безапелляционностью кроется доброе сердце. И еще ей не откажешь в великодушии – в конце концов, именно она сегодня привезла меня сюда.

– Гарри, я была так счастлива. Впервые за долгие годы я была счастлива. Не порть мне жизнь. – Это была мольба испуганного ребенка.

– Я ничего не порчу, Кристина, я просто хочу сделать тебя еще счастливее. Ты забыла, что мы значили друг для друга?

– Сейчас все по-другому, все изменилось. Я изменилась, и ты тоже, между прочим.

– Я стал старше, если ты это имеешь в виду, Кристина, значительно старше. Я уже не юноша. Я устал, а в последнее время неважно себя чувствую. Я хочу осесть, я хочу иметь свой дом.

– Чепуха, Гарри. Это ты сейчас так думаешь. Ты никогда не осядешь, никогда не угомонишься, ты всегда будешь жить полной жизнью, общаться с людьми и колесить по миру. – Кристина говорила скороговоркой, она чувствовала, что ей не хватает воодушевления и уверенности.

Гарри помотал головой.

– Все это можно было бы сказать про меня десять лет назад или, может, пять. Но сейчас я не настроен на то, чтобы продолжать бороться, я по горло сыт сценой. – Он мгновение колебался. – Может, надо честно сказать, что и сцена сыта мною по горло? Да, я расскажу тебе правду. Я всегда говорил тебе правду, ну, такой, какой я ее видел, верно? Так ты хочешь услышать ее сейчас?

– Нет, не хочу! Пожалуйста, Гарри, не надо все это рассказывать, – еле слышным шепотом проговорила Кристина.

Однако Гарри продолжил:

– Сцена устала от меня, Кристина. Я не могу получить роль, у меня нет ни гроша. Америка больше не нуждается во мне, да и ничего особенного я там не добился. Там слишком много англичан, претендующих на одну и ту же роль. Когда я вернулся в Англию, то надеялся – да, именно надеялся, – что режиссеры с радостью ухватятся за меня, так как сейчас у них под рукой мало молодых актеров. Но все роли, которые мне предложили, были бесперспективны. Я не мог их играть, и, когда мы с Соней встретились, я был в полном отчаянии. Она показала мне выход. Думаю, у нее действительно доброе сердце. Как бы то ни было, она привезла меня сюда, к тебе, Кристина, и ты моя последняя надежда, так что не отвергай меня.

Кристина резко выдернула свою руку из его и вскочила.

– Пожалуйста, Гарри, не надо со мной так разговаривать. Я не желаю слушать. Я помогу тебе, если смогу, но не так, как хочется тебе.

Гарри медленно поднялся.

– Кристина, позволь мне кое-что сказать тебе. У меня больше не было счастья с тех пор, как я бросил тебя, – настоящего счастья. Да, хорошие моменты были, но всего один-два раза. И я имел определенный успех – если это можно назвать успехом – у богатых женщин, у американок, которые на короткое время увлекались мною, а потом уставали от меня, как уставали от всего, что могли купить за деньги. Но все это время я думал о тебе…

– Хватит! – Кристина топнула ногой. – Хватит! Немедленно прекрати! Ты не имеешь права говорить такие вещи. Неужели ты не понимаешь, что все это фальшь? Я ни на секунду не допускаю, что за все эти годы в Америке ты хоть раз вспомнил обо мне. Я знаю тебя, Гарри, я слишком долго тебя любила, чтобы хорошо узнать. Ты рассказываешь мне сказки о том, как думал обо мне, и сам веришь в них. Ты думаешь только о себе; ты всегда думал только о себе. Пока тебе было комфортно, пока тебе сопутствовала удача и ты чувствовал себя на вершине мира, тебя не волновало, что происходит со мной. Мне жаль тебя, очень жаль. Но тебе придется обойтись без моей помощи и идти по жизни своей дорогой, как это делала я после твоего отъезда.

Гарри неожиданно обнял ее.

– Кристина, ты не похожа на себя. Ты не похожа на мою маленькую девочку, которую я когда-то любил и которая любила меня. Кристина, неужели ты забыла то время, когда мы были вместе? У нас было много хорошего; ну, и плохое тоже было, не спорю. Ты часто говорила мне: «Ничего не имеет значения, пока мы вместе, правда?» Помнишь, как ты это говорила?

Кристина замерла. Этого не может быть, говорила она себе, не может быть, чтобы Гарри обнимал ее, а ей хотелось только одного – разорвать его объятия, убежать прочь, спрятаться и не слышать его голоса.

– Кристина, моя дорогая, любимая Кристина. – Гарри крепче прижал ее к себе и, целуя в щеку, стал искать ее губы.

– Не надо, Гарри, прошу тебя. – Кристина уперлась руками ему в грудь и попыталась оттолкнуть.