Сара Бауэр - Грехи дома Борджа

Кровь отлила у меня от головы, когда я поднялась с пола, и хлынула в ноги, утяжелив их настолько, что я спотыкалась, раскачивалась и валилась на кардинала, не переставая извиняться.

– Пожалуйста, – озорно отозвался он, – с моим великим удовольствием.

Кардинал обхватил меня за талию, когда герцог отпустил локоть, а я вспомнила об отце и его добрых намерениях, и у меня защипало глаза от слез.

– Доната! – Анджела. О, хвала Господу.

– Доната? – переспросил кардинал.

– Да, Ваше Преосвященство. – Неужели так нужно обращаться к кардиналу? Я надеялась, что Анджела не ошиблась.

– Простите меня. Кардинал, кузен Чезаре. – Остановившись на бегу, Анджела присела в глубоком поклоне.

Кардинал протянул ей свободную руку, и девушка поцеловала его кольцо, а герцог приподнял ее и коснулся губами щеки. Анджела продолжала с очаровательным жеманством невинности неотрывно смотреть на кардинала сквозь прикрытые веки.

– Донна Анджела, – с упреком произнес кардинал, – я попрошу вас на будущее лучше заботиться о моей крестной дочери.

– Вероятно, ваша светлость не откажет мне в наставлении по данному вопросу.

С ужасом сознавая, что на мне мятое испачканное платье, ко лбу прилипли мокрые пряди волос, а изо рта плохо пахнет, я окончательно пала духом.

– Выпьем вместе чашку чая после того, как вы позаботитесь о синьорине Донате, – сказал кардинал, – и мы составим план занятий.

– Идем, Ипполито, – проговорил герцог, – на сегодня мы закончили наши добрые дела. – Хотя он не произнес больше ни слова, я живо представила, какие дела ему предстоят теперь, и по спине у меня пробежал холодок любопытства.

Заметив, что я вздрогнула, Анджела обняла меня за плечи.

– В постель, молодая дама. На сегодня хватит с вас веселья.

– Донна Лукреция теперь меня прогонит? – заскулила я, опасаясь услышать положительный ответ и в то же время желая его всем сердцем.

Анджела расхохоталась.

– Боже мой, нет, конечно. В худшем случае тебя выбранит донна Адриана, а в лучшем – Лукреция просто посмеется. Однажды Элизабетта Сенесе перепутала диванную подушку со святым отцом и уселась ему на колени. Он пришел в восторг и подарил ей целую гору шелковых напольных подушек, которыми когда-то пользовался в своих покоях принц Джем [12] .

– Кто такой принц Джем?

– Он умер много лет назад. Это был брат султана, но султан заплатил, чтобы он оставался здесь и не смог бы его убить. Видимо, таким образом турки обеспечивают преемственность власти. Убивают своих братьев. Мы все любили Джема, особенно Чезаре, но Джем предпочитал Хуана. – Она замолчала, и я почувствовала на себе ее оценивающий взгляд, хотя к этому времени мы ушли далеко от новых, хорошо освещенных помещений дворца, вновь оказавшись в лабиринте узких коридоров, где располагались комнаты придворных дам донны Лукреции. – Я имею в виду, он по-настоящему любил его. Хуан был хорошенький, как девочка. Ну вот и пришли.

Анджела завела меня в комнату, ощупью нашла кровать и толкнула меня на нее, а сама пошарила в маленькой нише в стене, где около деревянного распятия хранила коробок с кремнем. Осмелев от того, что не могу видеть ее лица, я спросила:

– А что случилось с доном Хуаном?

Я была совсем маленькой девочкой, когда он погиб, весь Рим гудел от пересудов после того, как один рыбак выловил из Тибра его искалеченный труп, и при этом у всех на устах звучало имя Валентино. Братья враждовали, добиваясь благосклонности своей невестки, принцессы Санчи Арагонской, как утверждала молва, к тому же Хуан, никудышный воин, был назначен гонфалоньером церкви, тогда как младшему брату, Чезаре, в то время кардиналу Валенсии, предстояло взойти вслед за отцом по ступеням собора Святого Петра и занять трон. Никого так и не обвинили в убийстве любимого сына Папы Римского, поэтому слухи множились с невероятной быстротой.

Анджела ударила по кремнию и зажгла свечу на прикроватной тумбочке. Наклонившись ко мне, она взяла мои руки и прижала к коленям.

– Доната, я хочу быть твоей подругой, – сказала она, серьезно глядя на меня. Я заметила на ее лице следы усталости. – Ты хорошенькая, сообразительная, можешь преуспеть при дворе. Но есть вопросы, которые ты не должна задавать. Иногда ты будешь видеть такое, о чем лучше помалкивать. Что касается Хуана, – она распрямилась и заговорила беспечно, словно это убийство не было окутано тайной, – то виноваты Орсини. Они задумали месть с тех пор, как дядя Родриго заточил в тюрьму Вирджинио Орсини за то, что тот переметнулся к французам в 93-м году. Вирджинио так и умер в тюрьме. Орсини были уверены, что дядя Родриго приказал убить его, поэтому отомстили убийством Хуана. Счет теперь равный, все закончилось.