Александр Дюма - Ожерелье королевы

Перевод с французского

Разработка серии Е. Соколовой

Оформление переплета Н. Ярусовой

В коллаже на обложке использованы репродукции работ художника Александра Рослина

© И. Русецкий. перевод. Наследники. 2015

© Л. Цывьян. перевод. Наследники. 2015

© Е. Баевская. Перевод. 2015

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2015

В один из первых дней апреля 1784 года примерно в три часа с четвертью пополудни наш старый знакомец, убеленный сединами маршал де Ришелье, подправил брови ароматической краской, оттолкнул рукою зеркало, которое держал камердинер, сменивший, но не полностью заменивший преданного Рафте, покачал головой и со свойственным одному ему выражением промолвил:

– Ну что ж, теперь недурно.

Он встал с кресла и залихватским щелчком стряхнул пылинки белой пудры, просыпавшиеся с парика на короткие штаны из небесно-голубого бархата.

Затем, оттягивая носок и плавно скользя по паркету, он проделал несколько кругов по туалетной комнате и позвал:

– Дворецкого ко мне!

Минут через пять появился дворецкий, одетый в парадную ливрею.

Маршал принял серьезный, соответствующий обстоятельствам вид и осведомился:

– Надеюсь, вы подготовились к обеду как следует?

– Разумеется, ваша светлость.

– Я ведь передал вам список приглашенных, не так ли?

– И я в точности запомнил их число, ваша светлость. Девять персон, правильно?

– Персоны персонам рознь, сударь.

– Да, ваша светлость, но…

Маршал прервал дворецкого нетерпеливым жестом – едва заметным и вместе с тем величественным.

– «Но» – это не ответ, сударь мой! И кроме того, всякий раз, когда я слышу слово «но» – а за восемьдесят восемь лет я уже слышал его не единожды, – мне, как это ни прискорбно, становится ясно, что далее последует какая-нибудь глупость.

– Ваша светлость!..

– Во-первых, в котором часу вы собираетесь подать обед?

– Буржуа обедают в два, ваша светлость, судейские – в три, а знать – в четыре.

– А я, сударь?

– Сегодня вы, ваша светлость, будете обедать в пять.

– В пять, вот как?

– Да, ваша светлость, как король.

– Почему же как король?

– Потому что в списке, который я имел честь от вас получить, присутствует имя короля.

– Отнюдь, сударь мой, вы ошибаетесь; на сегодня я августейших особ не приглашал.

– Ваша светлость изволит шутить со своим преданным слугой, и я благодарю вас за оказанную честь. Но среди приглашенных есть господин граф Хага…

– Так что ж?

– Но ведь граф Хага – король.

– Короля с таким именем я не знаю.

– Прошу меня извинить, ваша светлость, – поклонившись, проговорил дворецкий, но я думал, я полагал…

– Думать вам никто не приказывал, сударь мой! Полагать что-либо – это не ваше дело. Вам надобно только читать распоряжения, которые я отдаю, без каких бы то ни было рассуждений. Когда я желаю, чтобы вам что-либо было известно, я говорю об этом, а коль скоро я молчу, значит, не хочу вас ни во что посвящать.

Дворецкий поклонился снова – на сей раз даже с большим почтением, чем если бы перед ним находился сам король.

– Поэтому, сударь, – продолжал старый маршал, – раз я августейших особ не приглашал, извольте накормить меня обедом как всегда, то есть в четыре часа.

При этих словах лицо дворецкого исказилось так, словно ему только что объявили смертный приговор. Он побледнел и даже несколько согнулся под тяжестью нанесенного удара.

Затем, собрав в отчаянье последние силы, он выпрямился и отважно возразил:

– Пусть будет так, как угодно Господу, но вы, ваша светлость, отобедаете в пять часов.

– Это еще почему? – вскинулся маршал.

– Потому что подать обед раньше физически невозможно.

– Сударь мой, вы служите у меня уже лет двадцать, если не ошибаюсь? – спросил старик, надменно покачав головой, которой возраст, казалось, еще не коснулся.

– Двадцать один год, месяц и две недели, ваша светлость.

– Так вот, сударь мой, к двадцати одному году, месяцу и двум неделям вы не прибавите более ни дня, ни даже часа. Понятно? – нахмурившись и поджав тонкие губы, ответствовал маршал. – Сегодня вечером можете начинать подыскивать себе нового хозяина. Я не потерплю, чтобы слово «невозможно» произносилось у меня в доме. Привыкать к нему в моем возрасте уже поздно: у меня нет на это времени.

Дворецкий поклонился в третий раз и проговорил: