Кара Колтер - Сияющий мир

Нейт представил, как она закусила губу, чтобы сдержать смех. Почему ее радовали даже такие пустяки?

– А миссис Баннабел…

– Слушайте, у вас, похоже, и без того достаточно сладостей, так что можно обойтись и без пачки крекеров, которые передал я.

– Дело не в этом, мистер Хетоуэй.

– А в чем?

– Все остальные приложили усилие.

– Ладно. Попрошу Молли сляпать для меня коробку шоколадных снеговиков с сахарными лентами, с новогодними подарками в руках.

– Слушать вы умеете, мистер Хетоуэй.

– Спасибо. – Нелепо было радоваться тому, что она заметила, как внимательно он ловит каждое ее слово. И все же Нейт ожидал продолжения: «Однако…»

– Однако, – продолжила Морган, – думаю, это нечестно – просить Молли помочь нашему классу.

– Я не умею готовить печенье.

– Да, это понятно. Но этому легко помочь. Например, пару недель назад я и понятия не имела, как вешать крючки… Если вы с Эйс заедете ко мне после школы сегодня, я с радостью научу вас.

У Нейта и так не хватало времени из-за того, что он вызвался помогать с декорациями для «Рождественского ангела», да еще и нужно было выполнять заказы.

И еще он старался избегать Морган. Ее губ. Ее глаз. Черт, если ее не отпугнула даже та дурацкая поездка на санях, что могло заставить ее держаться подальше?

Была и другая проблема. Он рассказал ей о Синди и Дэвиде, сам впустил ее в свое сердце, которое так долго держал закрытым для всего мира… Голос Морган был для него путеводной звездой, лучом света, пробивающегося сквозь мутную ледяную толщу воды, в которой он безуспешно барахтался уже два года.

Нейт понимал, чего стоило Морган позвонить первой, и он не мог отказом ранить ее – она и так достаточно перенесла в своей жизни. Причем из-за тех людей, которые должны были любить и защищать ее.

– Конечно, – сказал он, следуя свету спасительного луча. – Во сколько встречаемся?

Случилось так, что Уэстоны взяли Эйс с собой в Гринвилль за покупками. Девочка доверительно сообщила Нейту, что еще не купила подарок и хотела бы сохранить это в секрете до праздника.

Она была так взволнована предстоящей поездкой вместе со своей новой подругой Брендой, что Нейт не решился сказать ей, что она упустит возможность приготовить печенье с любимой учительницей. Эйс бы не сумела сделать выбор.

Ему следовало бы позвонить и отказаться от встречи, но, только подъезжая к дому Морган, он осознал, что так и не сделал этого.

Это противоречило здравому смыслу. Это противоречило всему, что он знал о жизни – жестокой, тяжелой, которая порой не оставляла ни единого шанса на счастье.

Но, когда Морган открыла дверь, он увидел свет на ее лице. И бессознательно двинулся к ней, как измученный солдат, проведший годы в пороховом дыму.

Час спустя кухня Морган была засыпана мукой и заляпана глазурью. Нейт мог бы поспорить, что на полу глазури было больше, чем на печенье.

И все же, несмотря на то что Морган была самой лучшей учительницей для своих шестилеток, терпеливой, спокойной, и выполняла все точно по инструкции, эти печенья выглядели на редкость отвратительно.

Нейт взял одну штуку:

– На что это похоже?

– На сосульку? – Морган внимательно изучила выпечку.

– Нет уж, Морган, это выглядит как что-то неприличное. – Нейт в полной мере насладился залившим ее лицо румянцем. – А на вкус неплохо.

Она вздохнула, ведя себя как настоящая мисс Мак-Гир, притворяясь, что воспоминание о поцелуе не висело над ними, как венок из омелы.

– Тебе когда-нибудь говорили, что ты неисправим?

– Ну конечно. – Нейт взял покореженного Санту и откусил ему голову. – Хетоуэй все такие.

– Правда? – Морган обозрела печенье и поняла, что они ни в какое сравнение не идут с теми, что приготовила миссис Уэстон, поэтому без угрызений совести тоже укусила одно. – Расскажи мне о своей семье.

И он рассказал. На кухне Морган, заполненной ароматами выпечки и солнечным светом, Нейт поведал ей о том, каково было расти в семье бедняков.

– Но, – добавил он, чутко следя за тем, чтобы Морган не начала жалеть его, – может, лишних денег у нас и не было, зато наша семья была для нас самым драгоценным сокровищем. Мой отец не мог купить моей маме достойный ее подарок, зато я уверен, ни один мужчина не любил сильнее ни одну женщину в мире. Он готов был на все ради нее. Ради любого из нас. Мы были семьей.

Он рассказал Морган, как начал работать в кузнице с самого детства, помогая отцу. Как дети сами находили себе развлечения – пусть это был старый велосипед или заросший пруд за городом. Зимой – каток и коньки на несколько размеров больше (чтобы их можно было носить в течение нескольких лет). Санки, сделанные отцом, и игра в снежки. Игра в старые засаленные карты на кухне.