Кара Колтер - Журавль в осеннем небе

Телефон звонил пронзительно и непрерывно. Рик Чейз, приоткрыв глаза, посмотрел на часы у кровати. Четыре утра. Телефонный звонок в это время ничего хорошего не приносит. Приготовившись к худшему, он поднял трубку.

— Алло?

— Дядя Рик?

Исчезли последние остатки сна. Он сел, одеяло соскользнуло с груди.

— Бобби?

— Прости, что разбудила. Я хотела поговорить с тобой до начала лекций.

Лекций? В четыре утра? Но потом он вспомнил. Его крестница первый год училась в университете в Онтарио. Две тысячи миль — и три часа разницы во времени.

— У тебя все в порядке?

— Все прекрасно. — Но дрожь в голосе девушки свидетельствовала об обратном.

— О чем будем говорить, Бо-Бо? — Он инстинктивно назвал ее детским прозвищем, чтобы придать девушке чувство защищенности. Но потом пожалел. Прозвище напомнило ему трехколесный велосипед и конские хвостики, разлетавшиеся в разные стороны… Как давно это было…

— Меня беспокоит мама, — начала она.

— Линда? Что с ней случилось?

Будто крепкой рукой сжали сердце. Удивительно, что так спокойно прозвучал его голос.

— Ты знаешь, что она продала наш дом?

Он испытал шок. Линда продала дом? И не через его компанию, которая занимается торговлей недвижимостью? Компания принадлежала ему и ее покойному мужу. Точнее, теперь половина была ее. Линда так и не привыкла к этому.

— Нет, я не знал.

— Она купила какую-то развалюху в Боу-Уотер. Потом прислала мне по электронке фотоснимок. — Бо-Бо фыркнула.

Бобби выросла в поместье Ривердейл: семь тысяч квадратных футов земли и дом на берегу Элбоу-ривер. Развалюхой покупка матери могла казаться только ей. И все же почему Линда купила дом именно в Боу-Уотер?

— Она уже переехала. — У Бобби от обиды зазвенел голос — Она даже не дала мне возможности попрощаться с нашим старым домом, собрать мои личные вещи. Она и машину продала.

— «Мерседес»? — У Линды не должно быть трудностей с деньгами. Компания в отличном здравии.

— Ох, у нее есть еще один «мерседес». Но ты бы его видел! — Драматический вздох и еще одна жалоба: — Дядя Рик, она отрезала волосы! По-моему, у мамы поехала крыша…

Рик встревоженно подумал, насколько это возможно. Линда Старр тринадцать месяцев назад пережила ужасную трагедию — потеряла мужа. Теперь ее единственная дочь уехала в университет. Неужели на нее все это так подействовало?

Нет, быть этого не может! Всегда элегантная, собранная, Линда Старр последний человек, которого можно было заподозрить в потере разума.

— Бобби, что ты хочешь чтобы я сделал?

— Ты должен поехать и проверить, что с ней происходит!

— Хорошо, я проверю.

Тяжелый вздох означал, что от него ждали большего.

— Ты должен уговорить ее вернуться на работу. Она становится замкнутой и чудаковатой.

Рик услышал в голосе крестницы упрек и признал, что он отчасти справедлив.

— Я пытался поговорить с твоей матерью. Она не хочет разговаривать со мной. А работа… По меньшей мере лет пятнадцать назад она хоть как-то участвовала в работе компании…

— Перестань! Ты бросил ее после смерти папы. Все ее бросили.

Он уже собирался сказать: «Она сама хотела остаться одной», но вдруг его собственное поведение тогда показалось ему весьма спорным.

— А она так старалась помочь тебе во время твоего развода с Кэти! С тех пор прошло семь лет.

— Да.

Еще одно воспоминание. Такое же дорогое, как Бобби на трехколесном велосипеде с хвостиками…

— Вся ее жизнь после смерти папы была сосредоточена на мне. Но я тоже уехала. Дядя Рик, ей нужна цель. Обещай, что ты найдешь что-нибудь для нее в компании «Старр-Чейзерз».

Но как помочь Линде? У нее пострадало достоинство и разбито сердце. К тому же Рик хорошо знал, что такое обещания и что такое обеты. И не хотел нести ответственность за счастье другого человека.

— Ей нужно, чтобы вокруг были люди, — утверждала ее дочь с абсолютной убежденностью юного существа, которое пребывает в полной уверенности, что знает все. — И ей надо что-то делать. Она любит старые дома. У нее сохранились рисунки некоторых из них, которые ты, папа и она когда-то реставрировали.

— Бобби, я не могу заставить твою мать делать то, что она не хочет, — осторожно пытался он убедить девушку.

— Обещай мне, что ты попытаешься.

Может быть, на него подействовал ранний утренний час или просительные ноты в юном голосе, но он вдруг сказал: