Мила Иванцова: Сердечная терапия

«Да-да, если бы этот гений ушел в блуд раньше, он бы, свинья, бросил жену с маленьким ребенком, а сейчас… Он оставляет еще не старую и работоспособную женщину, привыкшую к определенному уровню достатка, доживать век в одиночестве, заботиться о собственном куске хлеба или стрелять глазами по сторонам в поисках достойной замены. Собственно, разве это его остановит? У него – романтика! Крылья развернулись, спина выпрямилась, взгляд, как у орла, – жизнь на старте! И разве его беспокоит, что моей жизни тогда – каюк?» – думала как-то Антонина, сидя на лавочке Днепровской набережной с тлеющей сигаретой в руке. Она наблюдала, как с деревьев слетают в реку последние листья, а в горле першило то ли от табачного дыма, то ли от горьких мыслей.

Именно там она познакомилась с женщиной, которая присела рядом, тоже смотрела на безлюдный пляж и потирала озябшие руки. Они неожиданно разговорились, и новая знакомая дала Антонине номер Яниного мобильного.

– Пойдите! Хуже не станет. А может, попустит. На вас же грустно смотреть, такая красивая женщина, а глаза – как пустота… Похоже, у вас нет близких подруг, а вам бы хоть выговориться. Сходите, Тонечка! Но не думайте, что такие вопросы быстро решаются…

Антонина взяла номер телефона скорее из вежливости, чем действительно веря, что этот визит состоится и поможет, но, когда вновь захлестнула волна отчаяния, женщина позвонила и договорилась с Яной о встрече. Близких подруг у нее и правда не было. Как ни странно, она из-за этого не страдала. Волновать сына такими новостями не решалась. Да и что он скажет, чем поможет? Когда сыновья вырастают, они становятся мужчинами. Самцами, солидарными с представителями своего вида.

Уставшая и нездоровая, Яна понимала, что посетительнице действительно плохо и она рада, что может хотя бы выговориться, понимала также, что женщина может в конце концов спросить, что же ей делать, как действовать в этой ситуации? Но Яна меньше всего хотела давать конкретные советы, ведь это чужая жизнь. Хотя этой можно посоветовать что угодно. Все равно она выйдет, закурит, слегка успокоенная, сядет в свою машину и, конечно, подумает, что «психолог» слишком молода давать советы и вообще никакой она не психолог, а так – самозванка, то есть слушаться ее не обязательно, хотя за визит и заплачены деньги.

Да-да, с некоторых пор люди стали оставлять Яне деньги или какой-нибудь подарок за ее «работу». В первый раз она очень смутилась, потому что столько выслушала исповедей своих знакомых, что одной больше, одной меньше… Какие уж тут деньги? Но люди шли, времени и сил на ковыряние вместе с ними в их проблемах тратилось немало, и некоторые из них умели очень деликатно оставить некую сумму, как говорится, сколько не жалко. Яна в конце концов согласилась с этим, хотя, перейдя на «платные услуги», очень переживала, чтобы не стали ее считать шарлатанкой. Никогда и никого она не зазывала и не искала клиенток, как никогда и не называла цены, вероятно, как те правильные деревенские «бабки», которые говорят: «Сколько дадите. А не дадите, то и так Господь не оставит».

Вдруг заиграла мелодия мобильного. Антонина встала и направилась в угол, где на вешалке грустило ее пальто. Достала из кармана трубку, посмотрела на экран, поджала губы, вздохнула, нажала на кнопочку и, стараясь говорить спокойно, произнесла:

– Слушаю! Что? Волнуешься? Не напрягайся! Да, немного загулялись, все хорошо, ты ужинай без меня, мы тут с подружками шоппинг устроили, так и поели заодно. Да. Пока. Обнимаю.

Она нажала на «сброс», сунула телефон обратно в карман и, вдохнув побольше воздуха, пошла на новый вираж своего монолога:

– Нет, вы слышали? Он, видите ли, волнуется! Да ты бы и рад был, чтобы меня где-нибудь танком переехало и тебе не пришлось бы ничего решать! Его, оказывается, волнует, не случилось ли чего в дороге! Он спрашивает, хватило ли мне денег на шоппинг! Будто я не могу пользоваться его кредитной картой! Его интересует, ужинать ли ему самому и скоро ли я буду! Ненавижу гада! Я ему отомщу! Он у меня запомнит свои романтические сюси-пуси с Соней! Представляете – они общаются уже месяц, а она до сих пор не прислала ему своей свежей фотки! Корова кривоногая! Она говорит, что не умеет прицепить к письму фото! Кто этого в наше время не умеет? Было бы желание! Если бы вы знали, чего мне стоит не написать ей все, что я по этому поводу думаю! Но… тогда я буду кругом виновата, а она – несчастная жертва. И вот я рассказываю ему сказки о том, как дядя Вася закончил в грязи, оставив тетю Нелю, мать моей подруги… Шахерезада, блин! – Антонина в сердцах ударила кулаком в дверь каморки рядом с вешалкой.