Елена Мищенко - Не стреляйте в пианиста

Тем не менее, я старался давать на выставки только подлинники. Но все-таки хотелось попробовать поработать с принтами. И тут как раз случай предоставил мне такую возможность. Я познакомился с хозяином одной небольшой галереи, который являлся также владельцем компании, печатающей принты. У Джона и его жены Мишел в офисе стояли очень большие японские печатные машины. Они печатали все, что только можно было печатать, начиная от визитных карточек и флаерсов и кончая огромными плакатами. Когда я впервые оказался в помещении, где размещался их бизнес, я поинтересовался почему оно таких огромных размеров.

– А нам иначе нельзя, – сказала Мишел, – мы печатаем двадцатифутовые полупрозрачные рекламные панно, которые идут на боковые стенки автобусов. Нам нужно, чтобы автобус свободно заезжал в наш офис для обклейки принтами.

Мои работы они приняли восторженно и тут же принялись за изготовление принтов. Теперь на выставках одновременно с подлинниками мы выставляли и принты, окантованные в хорошие рамы. Они смотрелись очень неплохо.

Мишел – очаровательная итальянка, была страшно энергичной и очень организованной женщиной. Всегда веселая, всегда смеющаяся, несмотря на то, что на ее хрупких плечах был и крупный бизнес, и заказчики, и двое детей, и три собаки, и масса всяких других дел. К своему приходу к нам она успевала заскочить в кондитерскую за пирожными. Она с восторгом воспринимала каждую новую мою работу. Выдав должную порцию комплиментов (beautiful, wonderful и т. д.), она тут же выхватывала большой блокнот и начинала записывать все, что нужно было сделать для предстоящей выставки – окантовки, плакаты, пригласительные билеты, письма, звонки – все, вплоть до точного времени, когда нужно привезти флаерсы, когда развесить работы, с кем поговорить из устроителей, кого нужно пригласить персонально, а кого не нужно приглашать. Все это сопровождалось шутками, смехом и предложением новых невероятных планов.

Иногда Мишел приходила со своим младшим сыном. Это был молчаливый молодой человек, очень стеснительный и постоянно уткнувшийся в свой игровой компьютер. Активное оживление у него возникало только при слове «суп». Он с большим восторгом уписывал большую тарелку супа, совершенно равнодушно реагируя на пирожные, мороженое и прочие сладости. Мы обратили внимание, что все американские дети, приходившие к нам, восторженно поглощали суп, очень вкусно приготовленный Леночкой. Очевидно еда в американских школах приелась им. Она не включала в себя этого блюда, и оно воспринималось ими как экзотическое.

Мы были очень благодарны Мишел и Джону. Они помогли нам устроить пять выставок: две в театре «Девон» в Филадельфии, одну в Cherry Hill в Нью Джерси и две в галереях в центре города. Они не только забирали картины и сами их отвозили в галереи, но и в дни открытия выставок заезжали за нами и доставляли нас в галереи.

Одна из последних наших выставок состоялась в галерее OCJAC (Old City Jewish Art Center) в центре города на 2-nd Street. Я выставил несколько холстов (Венеция, Концерт Иегуди Менухина), городской пейзаж и пару натюрмортов. Так как открытие выставки проходило накануне праздника Рош Хашана (еврейского нового года), галерейщики попросили меня среди других работ представить холст на эту тему. Я написал большой холст «Marry Jews» (веселые евреи). На нем были изображены два веселых, подвыпивших, в связи с праздником, пожилых еврея, они шли по старой, мощеной улице, напоминавшей Андреевский спуск. Один играл на скрипке, другой пританцовывал. Картина получилась очень яркой и привлекала к себе внимание многих посетителей галереи.

Новые экспозиции в галереях, расположенных в центре города, открываются в первую пятницу каждого месяца в пять часов вечера. В это время на 2-nd Street, 3-d Street и Arch Street, т. е. в месте расположения большинства галерей, собирается много народа, в основном студенты, так как во всех галереях кроме экспозиций выставляются разные напитки, печенье, крекеры, чипсы, которыми могут полакомиться все желающие. Это особенно привлекает филадельфийскую молодежь.

В ту пятницу за нами в половине пятого заехали Джон и Мишел, и мы поехали на 2-nd Street на открытие очередной выставки. Народу было еще не так много. Хозяйка галереи миссис Кендис встретила нас радушно. Я предложил Джону пройтись по другим галереям пока соберутся посетители. Народ постепенно прибывал. На узеньких тротуарах старого города становилось уже тесно. Молодые люди, согретые горячительными напитками и не только, вели себя довольно свободно, так что идти приходилось осторожно. Экспозиции на меня произвели не очень сильное впечатление. Большинство художников стремилось к необычному, не обращая внимания на качество живописи. Доминировал сюрреализм. Например в галерее Розенталя на Arch Street наиболее ярко был представлен художник Смайлс. Основной его холст, висящий посередине галереи, назывался «Floor in the Artist’s Atelier» (Пол в мастерской художника). На большой деревоплите (1,5х1,5 м) расчерченной на плитки и вымазанной какой-то дрянью, были приклеены окурки, пуговицы, засохшие тюбики красок, старые кисти и мастихины. Зрелище малоэстетичное. Значительно интереснее были работы по прикладному искусству: керамика, гобелены, кованный металл. Галерея, где экспонировались работы Art Institute, смотрелась намного приятнее. Возле нее посетителей было больше, чем у других галерей, так как студенты показывали performances в виде живых картин с полуобнаженными девицами.