Мария Ладова: Выше боли

Через некоторое время аппарат Илизарова Паше сняли из-за нестерпимой боли в области соединения костей с железом и спустя несколько дней решили повторить компьютерную томографию (КТ) таза, которая «высветила» плохую динамику.

Результаты КТ стали показанием к срочной операции, несмотря на все риски и видимую опасность. Мы согласились. Операцию назначили на 8 декабря и предупредили о возможных последствиях – 50 на 50, слишком сильны повреждения, опасна инфекция. Я понимала всё… и то, что назад дороги у нас тоже нет.

Во время операции я уехала в Собор Владимирской иконы Божией Матери, что на Владимирской площади Санкт-Петербурга, молиться у иконы Божьей Матери, уцелевшей в давние времена во время пожара, когда сгорел весь храм. Я пробыла там недолго – спешила обратно.

Икона висела почти в центре зала. Закончив свои обращения-молитвы у старинной реликвии, я обернулась, чтобы уйти; и от увиденного впала в лёгкое оцепенение: прямо посреди Храма стоял открытый гроб с покойницей, видимо, приготовленной к отпеванию.

Дело в том, что когда я заходила в зал, этого гроба не было, либо он был закрыт, и я не обратила на него внимание, а оцепенение наступило потому, что я вообще мало видела покойников, а в церкви – ни разу, и тем более, что молилась я об успехе сложнейшей операции, где на кону стояла жизнь моего сына.

Опять лихорадочно пронеслись мысли в моей голове и, в конце концов, оформился вывод: «Женщина старенькая, жизнь прожила уже, это не мужчина и даже не молодой парень, значит, это знак не о смерти сына, а скорее всего того, что за жизнь Павла может быть будет принесена определенная жертва – отдана энергия одной из женщин-родственниц по крови нашего рода, находящихся в преклонном возрасте. Произошедшая авария случилась под знаком Скорпиона, поэтому такое могло произойти». Так я подумала в тот момент, взяла это на вооружение и ушла.

На следующий день к вечеру позвонил мой отец – дедушка Паши и сообщил, что только что вернулся с похорон своей 82-летней тети по матери…

Операция прошла успешно, но была очень сложной: достаточно трудным оказался доступ к некоторым костям, врачи долго не могли добраться до них, чтобы скрепить. Но, в итоге, таз собрали. Такого уставшего заведующего отделения, который руководил этой операцией, я не видела ни разу. Он был вымотан полностью, хотя и держался хорошо, а наутро, даже не снимая шапки и пальто, не положив портфель, первым делом заглянул в палату к Паше и, увидев, что он вроде живой, спокойно удалился.

«Вчера сделали операцию. Только на таз. Хотя собирались ещё зашивать рану и пересадку кожи делать. Но это стало невозможным в процессе, слишком сложная операция. Итак, на 4 часа после неё в реанимацию отправили. Лежу, подыхаю от боли даже под обезболивающими… Ближайшие дни будут больными…

Такие дела, брат…» – писал Паша друзьям. И наступила ещё одна неделя безумной боли, переливания крови, капельниц и бессонных ночей. И только после этого боль стала постепенно стихать, температура понемножку падать, аппетит – просыпаться. Ещё через некоторое время отменили антибиотики, потом обезболивающие и капельницы. Беда миновала.

В итоге, с самого начала трагедии до этого момента, Паша пережил 40 дней и ночей невыносимой боли и высокой температуры, 40 дней капания сильнейших антибиотиков и обезболивающих лекарств, 10 операций. По словам врачей, ему было влито запредельное количество крови (она уже начинала отторгаться организмом), ровно половина из которой не той группы. 40 дней и 40 ночей…

С наркотиков (обезболивающих) Паша ушёл резко, самостоятельно, после предупреждения лечащего врача о последствиях. И эти три последующих дня были похожи один на другой – руки больного сына были сложены на груди, а взгляд устремлен в потолок в одну точку; так – все трое суток. Я старалась не приставать с вопросами, догадываясь о его состоянии, а он, окунувшись в реальную действительность происходящего, переваривал, переживал, осмысливал…

А дальше пришёл долгожданный аппетит, но желудочно-кишечный тракт сына требовал полного восстановления; тогда наступила ещё одна неделя кропотливого труда по восстановлению микрофлоры кишечника и приёма большого количества нужных организму лекарств.