Антон Калюский - Selfie

С чувством некоторой гордости заблаговременным выполнением большей доли моего «домашнего задания» я принялся заниматься завершающим его оформлением упаковки. Идейный концепт был установлен, но оставалось ещё определить базовые цвета для визуального исполнения. Вспоминая ключевые идеи для определения образа шоколада, я немного расслабился и начал ловить ассоциации. «Серьёзный», «дорогой», «подарочный». Рождалось что-то в сочетании чёрного и золотого. На самом деле, золотой цвет был пока единственным, ассоциируемым у меня со словом «дорогой». Как-то консервативно получается… Хотя быть может богатство идейности искать не стоит и ключ в очевидной простоте… Тревожило осознание, что создаётся какой-то образ исключительно мужского подарка, что забирает у меня долю женской аудитории. С другой стороны, шоколад он сам по себе мужского рода и придание ему «неженской» серьёзности лишь подчёркивает его статность. Тем более что многих женщин невольно тянет к чему-то исконно мужскому, слегка грубому, придающему их образу некую деловую зрелость.

Опасаясь забыть все идеи в предстоящие выходные, я тезисно фиксировал их в свой блокнот. Заблудиться в своих мыслях вообще очень просто, находясь в нашем кабинете. Творческий коллектив – организм особенный. Можно наблюдать стойкое многочасовое молчание в период индивидуальной концентрации работников, но если голову кому-то вдруг простреливает какая-то гениальная идея, и ему её захочется с кем-то обсудить, то человек этот может сопроводить тебя даже после работы до входной двери твоего дома, притом что идею эту вы начали обсуждать ещё в дообеденное время. Особенно славится яркой демонстрацией приходящих идей Алёнка, которая то и дело подпрыгивает над монитором, когда космос посылает ей очередной идейный лучик. Но в случае с Алёнкой меня обычно проносит. А достаётся, как правило, Павлу – стажёру, который, вероятно, до конца года обременён быть соседом Алёнки, так как оставшиеся стажёры распределены были по другим сотрудникам ещё до момента его пришествия. Соблазн поделиться идеей действительно феномен интересный. Иной раз гениальные на первый взгляд идеи ты рискуешь передержать в голове, так и не получив объективную оценку возможной их бредовости. С другой стороны, что значит мнение кого-то, когда есть искренняя вера в силу твоей идеи? Не могу определённо считать это своей сильной стороной, но в таких ситуациях я всё же склонен поддерживать некую внутреннюю дисциплину и строго ограничивать список своих профессиональных собеседников наиболее мне авторитетными. Зато вне моего рабочего коллектива эту роль очень удачно выполняет Олег. Он не обладает теоретическими знаниями о рекламном продвижении продуктов, отчасти мешающими ясному восприятию по-настоящему гениальных идей. Он вообще, прямо сказать, ничего не знает о рекламе, кроме того, что доношу до него я, но особенность Олега для меня в том, что он всегда честен со мной. Если какая-то идея ему нравится, что бывает достаточно редко, то это даёт мне дополнительную уверенность и, как правило, что придаёт оценкам Олега особую мистичность, идея оказывается действительно купленной клиентами. А если он, как это собственно обычно и бывает, высказывает мне своё презрительное отрицание, то в моём сознании всегда очень успешно открываются порталы для поиска альтернативных идейных подходов. И дело тут даже не в самом Олеге. Ведь лучшее – это либо первое, либо превосходящее в чём-то аналогичное. И если тебе не удалось придумать что-то уникальное, то необходимо придумать несколько идей и выбрать лучшую из них.

Вечер пятницы заманил нас в «Пражский двор» – душевный пивной ресторанчик с собственной пивоварней и прекрасной кухней. Особо популярным это заведение было по причине его территориальной близости к ночным клубам, которые мы с друзьями любили посещать. Бесконечно опаздывающий Олег явился с Борисом – нашим общим другом, вечно помогающим нам с Олегом познать пределы нашей дружеской жертвенности, затягивая нас в различные неприятности. Следом за Борькой зашла какая-то невиданная мной ранее девица, которая с трудом была мной замечена за стойкой администратора у входа по причине своего жалобно низкого роста. Разглядев эту «куколку» поближе, я был удивлён органичному сочетанию прелестной утончённости контуров её лица, мягких выпуклых губ и аккуратных веснушек, смягчающих некоторую выраженную строгость её взгляда. Олеся, как впоследствии представил её Борис, оказалась его коллегой. Было странным со стороны Бориса взять свою коллегу на нашу пивную встречу, поэтому мне сразу стало ясно, что вряд ли между ними проносятся только лишь рабочие отношения. Борис, при всей своей видимой легкомысленности, достаточно избирательно подпускает к себе близко новых людей и не имеет привычки знакомить его редких пассий со своими друзьями, поэтому Олесе мои домыслы прибавили дополнительные баллы. Душевные разговоры, облегченные столь приятными хмельными нотками местного тёмного пива, достаточно быстро включили в нашем сознании «режим выходного дня». Некоторую неловкость нашим шумным разговорам придавало лишь Борькино молчание, на которое обратила внимание и отметила этот момент милой шуткой официантка, которой, к слову, в нашей компании это было позволительно. Борьку официантка Лиля знала давно, и ей не раз приходилось терпеливо выслушивать его хмельные исповеди. Пусть Борька и действительно не подпускал к себе близко новых людей, но душевно побеседовать с каким-то случайным прохожим после пары кружек пива было для него горячо любимым занятием. А слушать Лилька умела. Кстати, той удачной шуткой, которую очень вовремя бросила Лиля, была её лёгкая насмешка тем, что Борька так покладисто соглашался с заказами Олеси, которые она, не скромничая, делала и за него, и за себя. Пусть всё же, несколько застеснявшись тогда, Борьке удалось отшутиться и, наконец, включиться в наш разговор. Разговор этот стал похож на лай диких собак, когда я, возвращаясь с туалетной комнаты, понял, как громко мы шумели. Разбавить наш хор удалось лишь Раме, который присоединился к нам на третьем часу нашей встречи. Прибытие Рамы, как мы дружественно звали Рамиса Бабаяна – нашего армянского друга, всегда можно было заметить по резкой собранности незнающей его мужской части заведения, представители которой, видя его, резко сдают в своей уверенности. Рамис не то чтобы был каким-то громилой или напоминал бандита, с кем часто ассоциируются в нашей стране представители Кавказа, просто его жёсткий образ в сочетании с неповторимой убийственной выразительностью его взгляда и твёрдостью движений заставлял людей на миг задерживать дыхание, что создавало всегда нарастающее временное молчание в местах, куда он являлся. Такое же неожиданное и непривычное нам молчание мы заметили при виде Рамы в поведении Олеси, которая, к слову, была самым активным собеседником этим вечером. Пивом Рамиса заманить было невозможно, собственно, также невозможно было отказывать поступающим от него предложениям. А предложил он перебраться в «Лайки» – ночной клуб, славящийся своим шикарным интерьером с преобладающим в нём кровно-красным оттенком и одноимённым стрип-шоу, традиционно проходящим ровно в полночь, на которое с армейской пунктуальностью так любил приходить Рамис. Рассчитавшись за ужин и договорившись с Лилей о встрече в «Лайках» после завершения её смены, мы с нескрываемым чувством благодарности покинули «Пражский».