Мария Фомальгаут - Несотворенный мир

Меня охватило смущение. Я никак не ожидал гостей – тем более, в столь поздний час. Мало того, я совсем не знал, что предложить гостям, что они едят, и едят ли, чем они дышат, о чем думают, глядя на звезды.

– Честное слово, – признался я, – даже не знаю, что вам предложить…

– Хватит и доброго слова, добрый господин.

Я не знал, что это означает – то ли красивый речевой оборот, то ли им и правда нужны были добрые слова. На всякий случай я сказал:

– Никак не думал, что у меня будут такие замечательные соседи.

– Так теперь вы живете здесь, добрый господин?

– Видите ли… я жил здесь раньше… давным-давно. Потом нам пришлось покинуть этот мир… а теперь я вернулся.

Я сжался, ожидая вопроса – зачем. Беда в том, что я сам не знал – зачем я вернулся, что я хочу найти в мире, которого больше нет.

– Здесь давно уже никто не живет, – сказал тот, в чьей памяти я прочитал, что его зовут А Ши.

– Да, вижу… а… вы не видели, куда они… ушли?

– Кто ушел?

– Те… кто жил здесь.

– Они никуда не уходили. Они ушли под землю, потом земля сгорела… а потом замерзла…

Сердце сжалось. Подтвердились мои худшие опасения – никто не выжил на земле, которая была моим миром. Похоже, я и правда, был последним представителем своего рода.

Последним…

Но, черт возьми, кто тогда оставил сигарету… я напрасно пытался сказать себе, что то, что я принял за сигарету, могло оказаться чем-то другим, каким-то прибором, а то и вовсе живым существом. И, тем не менее, в сознании крепла уверенность, что сигарету оставил кто-то из людей.

Когда гости ушли, я вспомнил, что надо бы поспать, хотя бы немного. Но какое там спать, я чувствовал, что всю ночь не сомкну глаз: мир звал, мир манил своими тайнами, которых у него было много, ой, как много…

Мне хотелось метаться по заброшенному миру, распахивать все двери, заглядывать во все щели, сундуки, ящики и шкатулки. Но я понимал, что так ничего не найду, и если я действительно хочу выйти на след своих сородичей, я должен искать их шаг за шагом.

Я решил по-быстрому осмотреть одну комнату. По-быстрому – потому что в ней ничего не было, и её изучение заняло бы несколько минут. Я добросовестно отодрал обои, исследовал растресканный потолок, клочок бумаги на подоконнике – если там что-то и было когда-то, время не пощадило чернила, – и уже хотел уйти с чувством выполненного долга, когда увидел то, чего не замечал раньше.

Надпись на стене.

Надпись была сделала иероглифами, мне неизвестными. Я терпеливо перебирал в памяти земные языки – но ни один из них не подходил к тайным знакам. Ближе к рассвету мне удалось разобрать первую часть слова – южная рыба. Я стал думать, что это за рыба, какая вообще может быть рыба в мире, где океаны много раз вскипали, испарялись и промерзали до самого дна.

Утром я записал и подытожил все, что мне довелось узнать за последнее время. Я говорю утром, хотя здесь уже не было ни утра, ни вечера, ни дня, ни ночи. Однако, я почти всерьез намеревался в ближайшем будущем снова зажечь солнце и отделить свет от тьмы.

СИГАРЕТА. В мире есть, по крайней мере, один мой сородич

ЗАКАЗЧИК МИРА УМЕР. Умер, но где-то могли остаться его чертежи, его замысел. Я перечитал это, и мне стало смешно. Я собирался искать замысел сотворения мира, который давно умер.

НАДПИСЬ НА СТЕНЕ люди не погибли вместе с миром, они куда-то ушли

СО СЛОВ СОСЕДЕЙ никто не видел, как люди покидали мир. Значит, они остались здесь. Но их здесь нет. Значит… значит…

Я не знал, что это значит.

Я подумал и на всякий случай записал еще одну строку:

ЭЛЕН

И тут же перечеркнул. Нет, Элен была слишком глубокой тайной, моей личной тайной, я не должен был с кем-то делиться ею.

Элен…

Скажу сразу: если вы думаете, что Элен была моей возлюбленной, вы глубоко ошибаетесь. Меня связывал с Элен совсем другое, а именно…

Стоп-стоп-стоп, никому ни слова.

СПИСОК ЮЖНЫХ РЫБ

Кобия

Дораду

Марлин

Ваху

Разобрав надпись до конца, я узнал кое-что еще. Я четко разобрал слово – Рот, но что это значило, я не понимал. Возможно, мне нужно было искать что-то во рту рыбы, и я уже представлял себе красивые сказки, как ключ от всех наших человеческих загадок упал на дно морское, его съела рыба, и теперь океан надежно хранит свою тайну и южную рыбу, которую я должен найти…

Все бы ничего, если бы южные рыбы не вымерли много веков назад – как и все прочие рыбы. Мне оставалось только надеяться, что я найду что-нибудь в музеях, если на умершей земле остались хоть какие-то музеи.