Юрий Райн - Отдельные аномалии

– Во-первых, – сказала Людочка, – хорошо бы вам немного прийти в себя. А то, честно говоря, видно, что уже лишнего выпили. Во-вторых, у меня смена до одиннадцати, а сейчас только шесть. И я вам, между прочим, ничего не обещала. Гостиницу какую-то выдумали… А за мной, может, молодой человек зайдет.

Андрей внимательно посмотрел на девушку. Вульгарная все-таки очень. Провинциальность так и прет. И до одиннадцати ждать. Провались она.

– Совет тебе с твоим молодым человеком и любовь. Женька, пошли отсюда. – Он вытащил из бумажника пятитысячную купюру, бросил на стол. – Достаточно?

– Очень даже достаточно, – холодно ответила Людочка. – Сейчас сдачу принесу.

– Обойдемся, – так же холодно отрезал Андрей. – Пошли, Жень. Кофию в другом месте… как это… во, испьем.

Он сам себе удивлялся. Раньше – когда существовало это «раньше» – такой… решительности?.. наглости?.. в общем, ничего подобного за собой не замечал.

Вышли под зарядивший, кажется, навсегда то ли дождь, то ли снег – мелкий, нечистый, противный. Перебежали на другую сторону.

– Садись, – сказал Андрей, открывая машину.

– Андрюша, может быть, лучше воздержаться? Выпито же… – заколебался праведник.

– Да кого и чего нам бояться? – хохотнул грешник. – Не валяй дурака, Жень. Поехали! Я одну сауну знаю… Гулять так гулять!

– А поехали! – решился Евгений. – Была не была!

– Типа того, – согласился Андрей, заводя мотор. – Слушай, а ты кем был? Ну, раньше.

– Маркетологом, – Женя отвел глаза.

– Да ладно! Не, правда, что ли? Ничего себе! Маркетолог-праведник… Анекдот! А как… ну, это… ну, ты понял…

– Инфаркт, – сухо ответил Женя.

– Ну, тогда понятно, – уверенно сказал Андрей. – Конфликт внешнего с внутренним.

– А ты кем был? И как ушел? Если не хочешь, не говори…

– Да чего там… Я козлом был. А точнее, менеджером. По работе с клиентами. Не самым худшим, между прочим. И не самым козлом. Бывали такие гниды… Хотя, конечно, я тоже… Ну, и разбился на машине. Вот на этой самой. В лепешку. А потом Суд. Сам знаешь.

Женя вздрогнул. Андрей покосился на него, ухмыльнулся, вывернул на встречную, погнал в сторону Яузы.

– Андрюша, – сказал праведник, – ты же правила нарушаешь…

– Гляди веселее! – крикнул Андрей. – Что ты то вздрагиваешь, то боишься чего-то? Приговор окончательный! А я к бабам хочу!

Выбрались на набережную, поехали совсем быстро.

– Вернемся пока к теме, – произнес Андрей. – Разгадка твоего отпуска симметрична, правильно? Тебя, похоже, ништяки достали, да? Не радуют тебя по-настоящему ни райские кущи, ни нектары с амброзиями, ни ангельские хоры, ни даже вечно юные девственницы. Угадал? Есть там у вас вечно юные целки? – Он заговорил лихорадочно. – У нас вот нету, мы сами себе целки, то у котла, то на морозе, да с ломом в голых руках, то с болтом в очке, причем диалектически. А у вас как насчет целок? Чего молчишь?

– Не надо, Андрюша, – тихо попросил Женя. – Успокойся, пожалуйста. Я перед тобой ни в чем не виноват. Как и ты передо мной.

Скрипнув зубами, грешник взял себя в руки.

– А что касается твоей догадки, – продолжил Евгений, – то, думаю, она верная. Ты прав, все приелось, ничего не хочется. Тупеем неудержимо, в животных превращаемся.

– Ага, – кивнул Андрей, – а они, твои-то, по аналогии с моими, вашим кайфом питаются. Вот тебя, скотину неблагодарную, и отправили говна хлебнуть. Вернешься – снова ценить станешь.

Он резко затормозил, остановил машину, ударил руками пот рулю, захохотал. Отсмеявшись, вылез из машины, подошел к парапету, расстегнул брюки, помочился в реку. Вернулся, двинулись дальше.

– Есть еще одна версия, – сказал он примолкшему Евгению. – Ротация. Нам тут с тобой намеренно встречу устроили. Я тебя немножко посовращаю, ты меня слегка облагородишь, вот и будут основания меня вернуть к тебе, а тебя – ко мне. Буря эмоций с обеих сторон гарантируется. Как у новоприбывших, а то и помощнее.

– Этого не может быть, – дрожащим голосом проговорил Женя. – Ты же сам сказал, Приговор окончательный… Я не хочу… И потом, это означало бы, что они как-то сотрудничают… договариваются между собой…

– А почему бы нет? – возразил Андрей. – Ты прямо как дитё… Одно слово, праведник. Ладно, не парься, шучу я.

Он на самом деле всего лишь шутил. Однако безумная надежда вдруг… не то, чтобы разгорелась… но угасать не желала.

3

…Он и думать забыл об этой безумной надежде, потому что дым стоял коромыслом. Вернее, то дым – в зале, то хорошо сделанный пар – в парной, естественно.