Андрей Дорофеев - Возвращение в Атлантиду

Тор сказал ему тогда:

– Приходи, малыш, но не потекут ли твои слезы от проливаемой временами на камне крови? Не извергнет ли твой травоядный желудок свое растительное содержимое, когда капли вонючего пота твоего брата брызнут на благовонную хламиду? Бой – не зрелище для мужей, что предпочитают наблюдение за букашками крепкому мужскому разговору.

Колосок в то время ничего ему не ответил, он не знал, что побудило его к решению посетить столь чуждую ему часть жизни, жизни воина-атланта.

Позже, однако, его текучие несформированные желания и неуловимые рукой идеи слились в имеющую четкие очертания мысль:

Нет, Колосок не боится крови. Случилось однажды и ему перерезать шею изуродованного в кабаньем капкане кролика. Нет. К удивлению для самого себя, бой Тора понравился Колоску. Тор и учитель Маленького Народа плавно передвигались по краям камня, нападали друг на друга в самых неожиданных моментах схватки, и каким-то непостижимым образом проскальзывали спиной к спине или торсом к торсу рядом друг с другом, если захват не удался.

Тор однажды споткнулся, размахнул руками в сторону, учитель маленького народа метнулся молнией к нему, молниеносно провел кистью руки где-то в районе груди, и Тор, задыхаясь, осел на камень.

Учитель склонился перед побежденным, провел рукой по ступням и шее Тора, и тот задышал свободно, улыбнулся учителю. Тут скамьи кинули на камень по маленькому фрукту, стараясь не попасть в бойцов – давняя традиция выражать благодарность на Атлантиде, и Тор подошел к Колоску.

– Ты отлично держался, Тор! Мне понравился твой бой! – ударив одобрительно брата по плечу, улыбнулся ему Колосок. – Учителю твоему пришлось попотеть!

– Спасибо, братец! Да в твоих жилах течет больше крови и меньше уксуса, чем я думал! Но поверь мне – большую часть боя ты просто не видел, важные детали остались скрытыми от тебя. Это было зрелище, а не бой. Бой гораздо менее зрелищен, и это – история Маленького Народа. Хочешь научиться сам?

Колосок помотал головой. Он не хотел. С раннего детства, когда дианы качали его в колыбели и поили своим молоком, он любил зелень травы и терпкий запах смолы кармагона.

Да, и Колосок, и Тор – оба были достойными сыновьями не только своего отца, а достойными сыновьями родного отечества, коим был Великий Остров. Колосок знал, что видит Тор в таинственных движениях своего тела и метком кинжале в ладони. Тор видел не собственное возвышение на вершину царского престола – он видел могучие войска, что просачиваются в поры грязного организма потенциального врага и бьют его, перекрывая кислород, дабы тот убоялся на все последующие века поднять глаза на великую стену Оз.

Тор видел народы, трепещущие перед силой знака Оз, носимого воином на правом плече – знака мира, поддерживаемого силой войны. Не поверженные народы, не горы трупов на поле брани, где атланты будут собирать скальпы и куски мамонтового бивня в качестве трофея. Атланты стоят настолько выше варваров западных и восточных земель, даже капи и наврузов, насколько высокогорное плато, где ветер срывает своей удалью сухие былинки, стоит выше океанской черной впадины, где даже водоросли-ламиниты не в силах выжить без солнца.

Тор видел могущество и вечный расцвет Великого Острова, видел могучую державу, чей символ стоял чуть ли не на каждом перекрестке дорог, чуть не на каждом придорожном столбе или вековом дереве в краях, где непреклонной волею Посейдона стоял мир. Тор видел этот мир в символе, который знали, перед которым трепетали, и который иногда в глубине грязной мелочной души проклинали на всех четырех больших землях:

Круг символизировал обводы Великого Острова. На фоне круга, начинаясь в точках юго-запада, юга и юго-востока, в центр текли три радиуса: один, правый, символизировал мудрость, левый – силу, центральный же – любовь к ближнему своему. Объединяясь в центре окружности, они сливались, объясняя всю простую философию царствования Посейдона и его последователей – сила, мудрость и любовь, слитые воедино, есть центр Атлантиды и гарант могущества и долголетия его носителей. Наконец, объединенными любовью, силой и мудростью вытекала из центра прямо на север, вверх, четвертая линия – линия величия, линия просветления и вечности.

Символ Атлантиды горел клеймом в восторженном сердце и Колоска тоже. Но Колосок видел другое.

Он видел, как вырастает мантикора, обычно мягкая и слишком эластичная, из черенка мохового дуба, твердого как железо, но хрупкого на излом, и приобретает лучшие качества видов. Он видел, что весла кораблей третьего и четвертого классов, весом в тело человеческое, грубые и неповоротливые, будучи сделанными из гибрида, уменьшались в весе до хилого чахоточного новорожденного, никак не уменьшаясь в прочности и износоустойчивости.