М. Таргис - Сумеречная мелодия

– Прошу извинить нас, мадам, что побеспокоили, – Павел отвесил изящный поклон, – в столь поздний час. Нам очень неловко, но, видите ли, нам совершенно необходимо срочно переговорить с паном Цестой…

– Еще того не легче! – дама окинула его взглядом с ног до головы, повела носом и скривилась: – Всякие пьянчуги еще будут сюда ходить! Нет его.

Штольц отступил подальше в тень и отвернулся, едва сдерживаясь, чтобы не расхохотаться.

– А где он, если позволите полюбопытствовать? – продолжал все так же вежливо и от испуга многословно Павел.

– А вот это вам самим лучше знать! – огрызнулась черноволосая мегера. – Блюет в Дунай где-нибудь. Если вовсе не выбросился с моста, – она сделала плавное движение рукой, взметнув широкий рукав, очевидно, показывая изящный прыжок в холодные ночные воды, и резко захлопнула дверь.

Павел помолчал несколько мгновений, тупо глядя на кожаную обивку двери, потом повернулся к другу.

– Вот так…

Штольц наконец перестал сдерживаться и прыснул так, что слезы выступили на глазах.

Павел наблюдал за ним с кротким упреком на лице, засунув руки в карманы расстегнутого пиджака, но губы его кривились в невольной улыбке.

– Не очень гладко прошло, – признал он. – А вообще-то… – он окинул себя самого заинтересованным взглядом. – По-моему, мы вполне прилично выглядим? Что ей не понравилось?

– Кто ее знает? – выдохнул Штольц, еще не отсмеявшись. – У тебя еще есть желание продолжать знакомство с этими людьми?

– Сюда я больше не сунусь, – улыбнулся Павел, машинально поправил на горле узел галстука и начал спускаться по лестнице. – Она что-то сказала про Дунай – ты слышал?

– Ты что, собираешься идти искать его по улицам? – поразился Штольц. – Ты же не знаешь…

– Выйду на набережную и осмотрюсь, – ответил Павел.

– Послушай, бессмысленно искать в темноте в городе с почти миллионным населением какого-то алкоголика…

– Тут что-то не то. Люди с такими голосами, как правило, сильно не пьют.

– Что ты можешь знать об этом парне? Это мальчишка, который вчера появился на сцене и завтра, может быть, исчезнет. Поет он хорошо, не спорю, но это не значит, что он сам понимает, какой дар ему достался. Я тебе говорю – он просто дурной мальчишка, которому успех вскружил голову, а эта стерва, – Штольц мотнул головой в сторону двери, – ясный показатель того, какой у него вкус!

– Нет, тут какая-то драма, я это чувствую! Если хочешь – это чутье художника!

Павел остановился на нижней ступеньке и повернулся к другу. Тусклая лампочка освещала половину его лица, с другой стороны погруженного в глубокую тень, и теперь его выражение было совершенно серьезно.

– Она что-то сказала про Дунай. Тебе в этом не показалось ничего тревожного?

– Ты думаешь, она всерьез? – спросил Штольц.

– Я думаю, нам лучше двигаться скорее, – ответствовал Павел с некоторой театральностью, неловко соскочил с нижней ступени и решительно направился через улицу туда, где за еще одним рядом домов ждала темная и сонная, как и весь город, река.

Они увидели его на отрезке набережной между Цепным мостом и шлюзом. Дойдя до реки, Павел сразу повернул направо, объяснив выбор направления туманным: «Думаю, сюда». Щтольц только хмыкнул и покорно поплелся за ним.

Так или иначе, Павел оказался совершенно прав: тонкий невысокий юноша шествовал им навстречу упругим шагом, рассеянно оглядывая темную в желтых огоньках отражающихся фонарей воду Дуная. Ветер с реки трепал густые темные волосы, тонкий свитер вряд ли защищал от ночной прохлады, а ворот рубашки был беспечно и вызывающе распахнут. Впрочем, юноша не ежился – шел, расправив неширокие плечи.

Павел и Олдржих остановились, поджидая, пока он приблизится, и композитор неуверенно обратился к нему:

– Наздар [2] Nazdar (чеш.) – здравствуйте. . Пане Цесто?

Парнишка остановился, оглядывая их без малейшего удивления или любопытства, хотя вполне доброжелательно – словно собирался вежливо выслушать, а затем целеустремленно следовать дальше. Взгляд у него был неожиданно ясный и в то же время какой-то шальной. В пронзительно светлых глазах затаилась опасная отчаянность, словно у игрока, следящего за шариком рулетки, ожидая, придется ли ему вздохнуть с облегчением и продолжать игру или же удалиться и пустить себе пулю в висок. Или прыгнуть с моста в Дунай…

– Это я, – не сразу ответил он и бросил взгляд вперед – вдоль набережной, словно что-то ждало его там, в темноте.