М. Таргис - Сумеречная мелодия

– Дамский любимчик! – фыркнул Штольц. – Ты серьезно?

– Я видел, как он выступает, я его слышал, – отрезал Павел. – Это было… В общем, это именно то, что мне нужно. Ты взгляни ему в глаза. У этого парня есть характер!

– Не знаю… – скривился Штольц. – Жиголо какой-нибудь.

– Не может быть, – Павел продолжал, как завороженный, глядеть на футляр пластинки, который держал в руке, другой рукой покачивая сливовицу в рюмке.

Штольц, пожав плечами, отошел к окну. Было темно, деревья в саду, окруженном старинной стеной, задумчиво качали темными ветвями. За черными массивами ночных крыш над Дунаем горело множество цветных огней – правильными неподвижными рядами или хаотичным мельканием. Там все не прекращался манящий и коварный праздник Холма.

Штольц вздохнул, нагнулся, оперся локтями о подоконник.

Внезапно Павел положил конверт обратно, залпом допив рюмку, пристроил ее опасно близко к краю стола и быстрым шагом вышел из комнаты.

Штольц скучливо наблюдал в окно за обитавшей в саду лаской. Она забралась на мраморный бортик замусоренного фонтана с покрытым грязью дельфином в центре и теперь подозрительно уставилась вверх на Штольца, поняв, что ее застукали. Судя по невнятному говору за стеной, Павел общался с кем-то по телефону.

Через пару минут он так же быстро влетел в комнату, и маленькая хищница юркнула в кусты, мгновенно растворившись в темноте.

– Давай прямо пойдем и спросим его? – предложил Павел.

– Кого? – Штольц выпрямился и повернулся к другу. – Как это – пойдем и спросим?

– Я только что узнал его адрес, – самодовольно улыбнулся композитор.

– Не думал, что это настолько просто. В справочной службе узнал?

– Нет, разумеется. В мире все делают полезные связи, – Павел ухмыльнулся и накинул висевший на спинке стула пиджак. – Идем!

– Вот так взяли и пошли? И ты думаешь, он дома? Ты не узнал заодно телефон?

– Нет, только адрес. Может быть, у него вовсе нет телефона, – пожал плечами Павел. – К тому же ему будет труднее отшить нас, если мы явимся лично, чем по телефону!

– Думаешь? – Штольц еще раз взглянул на криво улыбавшееся лицо на конверте. Юноша на фотографии был как будто не слишком широк в плечах. – По крайней мере, он вряд ли сумеет спустить с лестницы нас двоих, – вздохнул Штольц и последовал за Павлом.

– Осторожно! – взвизгнул Штольц и схватил Павла за руку, не давая ему соскочить с кромки тротуара, куда тот беспечно пятился, пытаясь прочитать название улицы. Вывеска была надежно погружена нависшим козырьком в глубокую черную тень: фонарь рядом не работал. Заверещали автомобильные тормоза, водитель окинул обоих испепеляющим взглядом и бросил что-то о «всякой пьяни», заодно поинтересовавшись, где ходит полиция.

– Извините, – вежливо сказал Павел вслед автомобилю и повернулся к Штольцу. – Мне все-таки кажется, это здесь.

Штольц только вздохнул. Увлекшись чем-то, его талантливый друг не обращал внимания на такие мелочи жизни, как проезжающие мимо машины.

– Сейчас! – Павел порылся в карманах, достал коробок спичек, поднял горящую спичку над головой, освещая табличку под козырьком, и помахал ею, гася. – Так. Нам в следующий дом.

Нервно потирая руки, Шипек вступил в мрачноватый подъезд, слабо освещенный одиноко висевшей на недостижимой высоте лампочкой, и, словно в поисках поддержки, оглянулся на Штольца.

– Ты не думаешь, что в такое время он скорее всего не один? – ворчливо поинтересовался тот. – Или он вообще женат?

– Не знаю, – ответил Павел. – Ну что, поднимаемся?

Через пару минут он решительно нажал кнопку звонка. В квартире явно был кто-то живой: в глубине ее послышался многоступенчатый звон, как будто на пол последовательно уронили несколько легко бьющихся предметов, например тарелок, а потом кто-то сочно выматерился визгливым голосом. Павел испуганно оглянулся на Штольца, но тот только пожал плечами и ухмыльнулся: ситуация вдруг начала его забавлять.

Наконец послышались быстрые решительные шаги, и дверь распахнулась, едва не ударив Павла. За ней обнаружилась высокая, красивая женщина лет тридцати в роскошном шелковом халате в красно-синих цветах; грива спутанных черных волос падала ей на плечи, под глазами лежали тени, однако непохоже было, чтобы ее подняли с постели. Слишком ясен был взгляд, полный такой откровенной злобы, что Павел невольно отступил на шаг.

– Шел бы ты в… – начала она, резко дернувшись вперед, отпрянула, увидев незнакомые лица, но тут же выпрямилась, по-хозяйски опершись о косяк двери, и поинтересовалась лаконично: – Ну и?..