Надежда Синельникова - Время ведьм

Несколько дней лил дождь, и я бесцельно бродила по дому, перекладывая вещи и переставляя книги на полках. В основном это были тяжелые медицинские трактаты Джона, попадались среди них и книги о лечебных травах, и один потрепанный фолиант «О пользе кровопускания». Их я торопливо ставила на место, потому что от подробных картинок и описаний человеческих увечий мне становилось жутко. В доме нашлось и несколько томиков хороших стихов, видимо, принадлежавших кому-то из леди Риджвилл. Я сидела перед камином, погруженная в иллюзорный мир поэззии, когда в дом вошел Джон. Стоило ему появиться в комнате, и она словно менялась, все вокруг оживало, заражаясь его кипучей энергией, слуги делали свою работу быстрее, солнце выглядывало из-за туч и наполняло комнату золотистым светом. Он сам не осознавал этого, но его все любили.

– Завтра в Кранберри будет ярмарка, – как бы между прочим сказал он, стаскивая тяжелые мокрые сапоги. – Не хочешь поехать?

– Дождь льет как из ведра! – я подала ему сухую рубашку, заботливо прогретую у камина, любуясь его стройным сильным телом.

– Завтра будет солнечный день, – заметил Джон с присущей всем здесь способностью по малейшим приметам безошибочно определять погоду. – К тому же ты нигде, кроме поместья, не бывала, а места здесь очень красивые!

– Мне нечего надеть! – сделала я последнюю попытку, на что он лишь рассмеялся.

– Все одеваются на ярмарку просто, уверен, наверху что-нибудь найдется!

Вечером я долго ворочалась с боку на бок. Меня наполняло предвкушение праздника. Как долго в моей жизни было одно горе, сперва острое и отчаянное, потом постоянное, омрачающее малейшую радость. Но мне всего семнадцать, и я радовалась, как дитя, предстоящему празднику!

Джон оказался прав, небо с утра было яркое и безоблачное, солнце уже высушило дорогу, воздух звенел от жужжания пчел и стрекота цикад. Он был в простой белой рубашке и брюках. Я нашла еще вечером в сундуке наверху целый ворох пестрых юбок и просторных белых блуз. Сперва я хотела оставить свою траурную черную юбку из плотной жесткой ткани, но передумала. Сегодня я буду веселиться! Я спустилась вниз, шелестя широкой яркой юбкой, белая кружевная блуза была в моде, наверное, лет двадцать назад, но мне она все равно нравилась! Взгляд Джона загорелся, когда он увидел меня.

– Ты выглядишь, как миленькая молоденькая селяночка! Придется не отпускать тебя на ярмарке ни на шаг!

Я зарделась от этого простого комплимента. Сегодня будет превосходный день!

На поле, отведенном под гуляния, было людно, несмотря на ранних час. У входа стояли простые деревянные столы, на которых были разложены товары. Мы обошли овощи и спелые яблоки, у прилавка со сдобой мы купили себе сладких булочек с молоком, и съели их прямо на улице, обжигая пальцы и смеясь. Потом Джон повел меня смотреть лошадей. В Кранберри была своя конюшня, но я не представляла, что здешние любители выращивают таких прекрасных лошадей! Животные были привязаны в загоне, им было тесно и жарко, они кусали друг друга и беспокойно ржали. Мне сразу приглянулся угольно-черный жеребец с сильными длинными ногами. Он злобно косился на людей и прядал ушами. Я подошла к нему, не испытывая ни страха, ни колебаний. Я стояла рядом, едва доставая ему до холки, и нежно, успокаивающе поглаживала беспокойное животное по гладкому черному боку. Он только дрожал крупной дрожью, но не делал попыток лягнуть или укусить меня. Джон и еще несколько человек с испугом смотрели, как я глажу животное.

– Мари, что ты делаешь? – очень спокойно спросил мой муж. – Это необъезженный жеребец, немедленно отойди, пока он не зашиб тебя!

Зная Джона, я понимала, как он испугался за меня, таким спокойным невыразительным голосом он говорил со мной лишь однажды, когда я очнулась после пожара. Поэтому я послушно отошла в сторону, потрепав его напоследок по шее.

– Это чудесный жеребец! Джон, давай купим его! – не знаю, что заставило меня произнести эти слова, но, как только я сказала это, поняла, что хочу ездить на нем верхом, что он будет только моим и ничьим больше…

– Он не продается! – крепкий приземистый мужчина с хлыстом в руке враждебно посмотрел на меня.

– Зачем тогда вы выставили его среди лошадей на продажу? – спросил Джон. Голос его был все таким же спокойным, но я уловила нотки гнева и поспешила взять его под руку.

– Правда, Джон, я не подумала, зачем мне еще лошадь, ведь у меня есть Молли…