Ирина Крицкая: Истеричка (сборник)

До сих пор она крутилась у рояля. Хозяин дома, муж Танечки, именинницы, подбирал романс. Он любит русские романсы, русские поля, русских борзых, русских женщин, русскую охоту, как многие татары. Ну… так случилось, что уж теперь поделаешь, зять у нас татарин, но к теме это не имеет отношения, так просто… наболело.

И вот он подбирал свое любимое: «Я уеду, уеду, уеду». А розовая кофточка подпевала ему, чистенько, высоко: «Не держи, ради бога, меня». Он перебирал, перебирал по черным и по белым, двумя пальцами и даже четырьмя, а розовая кофточка качала рядом бедрами своими стройными, точеными своими бедрами качала и восхищалась: «Ах, какая чудесная музыка!» Кстати, хронические истерички склонны к восклицаниям.

Я облизнулась. «Прелестный вечерок, – думаю, – окно блестит, луна сияет, гусь ароматит, и рояль…» И вдруг свернули музыку, хозяин дома выдумал стрелять из арбалета, татары любят из арбалета, а розовая кофточка пришла и села напротив меня.

– Ирочка! – она сказала. – А ты чего так поправилась? А? Прям заметно поправилась.

Вот только села и сразу начала задавать вопросы. Танечка, именинница, конечно, вздрогнула и тревожно на меня посмотрела. Да, каюсь, каюсь, я люблю поколотить посуду, но это был не тот случай. Она мне говорит «поправилась» – а я и бровью не повела, гусь был у меня на первом плане.

Тогда эта умница в розовой кофте повторила еще раз:

– Да, да, да, Ирочка, поправилась, поправилась! Я тебя видела год назад. Ты была лучше! Ты сколько прибавила? Килограмм, наверно, пять? Не меньше. А то и все восемь! Точно! Я же вижу, наверняка не меньше восьми. И всего за год? Что с тобой случилось?

Девушки замолчали. Отложили свои вилки, тарелки и ждут. А розовая кофточка строго покачала маленькой аккуратной головкой, у нее, кстати, все аккуратное, что тоже не очень хороший признак.

– Нет, нет, нет… Лишний вес тебе не нужен. Давай, давай скорее все скидывай обратно.

Я не ответила. Ни единым словом. Я огляделась в поисках острого соуса. Может, это было и лишнее, но мне захотелось добавить в свое блюдо острый красный соус.

– Как гусь? – спросила именинница и на всякий случай пересела от меня подальше.

– Очень! – говорю.

– А какой будет торт…

Танечка улыбнулась, немножко натянуто, у нее появились предчувствия.

– А я завтра попробую торт, – сказала розовая кофточка. – Сегодня в меня уже ничего не влезет. Я давно привыкла кушать понемногу. Нужно только начать, – она мне кивнула, – да, Ира, да. Себя нужно заставить. И ты не пожале-е-ешь.

Торт в меня влезет, я даже в этом не сомневалась. Сначала кусочек гуся, пару груш, а потом торт. Я люблю есть в конце банкета, во время общего застолья мне некогда, приходится с кем-то разговаривать, а в конце вечера можно чваниться над тарелкой неторопливо, и мне всегда вкуснее среди подвыпивших людей. И вот я приготовилась вкушать, вилочку взяла, нож, а нож был и не нужен, мясцо-то распадалось. Невероятно, но гусятина таяла, и только я настроилась – меня смутили.

Розовая кофточка опять ко мне пристала.

– Понимаю, понимаю, – говорит. – Толстеть легко, худеть трудно. А потому что возраст уже! – Она надавила, звонким своим голосочком: – Возраст! Это раньше денек на диете, и все в норме, а теперь за каждый кусочек придется попотеть. Но ты давай, давай, не тяни, начинай уже сбрасывать. В прошлом году ты была такая секси!

Обратите внимание на данный тезис. Бессвязный, лишенный смысловой нагрузки бред. И уже в нем хороший психиатр безошибочно заметит ряд особенностей, присущих хроническим истеричкам. Поверхностность суждений – налицо, склонность к фантазированию – есть, неустойчивость настроения – увидите скоро, стремление привлечь к себе внимание – однозначное. И плюс агрессия, немотивированная. Куда, спрашивается, ехать дальше? Люди! Люди! Кто пустил эту женщину в приличный дом?

Я с удовольствием взяла бы эту девку за ухо и выставила за дверь. Но она была не моей гостьей и не в моем доме. Поэтому я положила нож и спросила Танечку, хозяйку:

– Может быть, девушке нужно объяснить? Она, наверное, не в курсе, обычно у нас за столом одну и ту же глупость третий раз не повторяют.

– Не повторяют… – Танечка кивнула осторожно.

– А я повторю, повторю! – запрыгала розовая кофточка. – Вот если бы моя подруга честно мне сказала, что я поправилась, я была бы ей благодарна. Я сказала бы ей спасибо. Со стороны всегда заметнее. Ведь правда, девчонки? – она обратилась к собранию.

Девчонки промолчали, с тоской поглядывая на торт. Худеньких за столом не наблюдалось. Все, кроме розовой кофточки, были серьезные дамы. Девочки любили покушать, они умяли гусятину, расстегайчики я вообще не застала, и теперь за легким разговором они цепляли на вилку какую-нибудь вкусную безделицу, какой-нибудь несчастный ломтик семги, кусочек сыра и заодно оливочку, небрежно так, мимоходом ее нямс, и вином ее, одним глоточком, под настроение. Девочки желали отдохнуть, они предвкушали пьяную вишню, а тут им заявили такую неаппетитную тему. «Че те надо?» – подумали все и уставились в тарелки.