Даша Гагарин - Беременна ангелом

А пока первый сборник рассказов – плоды моих духовных испражнений аж за несколько лет. В этом сборнике вы не встретите философских доктрин, душетрепательных любовных историй, лихо закрученных детективных сюжетов, быть может и литературы там нет ни на грош.

Мне вдруг вспомнилась одна история, произошедшая со мной. Тузиков, прочитав несколько моих рассказиков, даже похвалил меня. Он сказал, что я молодец и должна продолжать трудиться.

– Труд облагораживает! – произнес он возвышенно.

Выразительное лицо его в этот момент словно бы говорило мне – посмотри, как этот труд облагородил меня. Однако, каков бы ни был труд, запах потных носков и дешевого табака никому еще не добавляли благородства. Дурно пахнущее благородие определил мой жанр как постмодернистский экзистенционализм. От этих слов мне чуть не поплохело. Для моего общего развития магистр ложи свободных Хемингуэев написал список величайших авторов, которых я непременно должна прочесть. Конечно же многое из того, что он там написал, я читала. Но были некоторые имена, с кем мне еще не довелось познакомиться к тому времени. И вот я пришла в книжный магазин и попросила продавца посоветовать, что мне прочитать из Жана Поля Сартра. Он так профессионально окинул меня взглядом и глубокомысленно произнес:

– Я бы вам, девушка, вообще не советовал читать Сартра.

По этой самой причине Жан Поль Сартр остался для меня в стороне, однако же Жан Соль Партр глубоко засел в моей душе. К чему это все, сама не знаю.

Вступительное слово получилось какое-то сумбурное, впрочем, как и большинство рассказов, вошедших в этот сборник.

Я хочу сказать огромное спасибо всем, кто поддержал литературные потуги маленькой девочки Гади Петрович Хреново, а затем и Даши Гагарин. Многих из тех, кто читал мои произведения в электронном виде и писал мне различные отзывы, я увы не знаю. Им всем спасибо. Они откликнулись, и это дало мне сил и энтузиазма продолжить начатое. Отдельное спасибо моим литературным подругам: Аленке Городецкой, Соне Янсон, Иштар Викторовне и уж совсем отдельное и огромное преогромное спасибо Саше Петровой.

И конечно же спасибо всем моим друзьям и знакомым, без которых ничего бы этого не было.

Я любила Пушкина, Бунина и Толстого, а трахалась с Петей, от которого вечно воняло луком. Петя каждую ночь склонял меня к анальному сексу, а мне ужасно это не нравилось. Я ему говорила:

– Петя, трахни себя в жопу и узнаешь что это такое.

Петя обижался, убегал на кухню, пил водку, слушал Вилли Токарева и оставался там спать. На следующую ночь все повторялось заново.

Как же меня заебал этот ночной Вилли Токарев, я не выдержала, попросила приятеля Толю, чтобы он подкараулил Петю и трахнул его в задницу. За это Толя трахнул меня, потом мою любовь – Петю. Месяц Петя не ходил на кухню и не слушал Вилли, только пил и плакал. Я его как могла утешала, пела ему голая песни, носила водку, показывала фокусы, даже стихи читала и сказку про Буратино. Буратино заставлял его отвлечься от грустных дум. Прошел месяц, и Петя существенно изменился.

Я стала замечать, что никакой, даже анальный секс со мной ему уже не нужен. Ночами, отвернувшись к стенке, он утратил пагубную привычку храпеть и приобрел новую, более мерзкую и отвратительно пахнущую, он стал пукать. А вчера он сказал мне, что любит другого человека.

И когда я поинтересовалась, кто она, Петя сказал, что это Толя.

Все-таки Пушкин, Бунин и Толстой – это классика. Я отпустила Петю, не могу же я жить с педерастом.

Все что нужно девушке от жизни – это любовь. Я всегда ношу в своей сумочке пару презервативов на всякий случай. Мы ведь совершенно не знаем где и как встретим свою любовь. Она может прийти нежданно-негаданно. Бац! и вот она уже пришла; бац! бац! повернулась на бочок и захрапела, проснулась и ушла.

Облака плыли по потолку. Из-за тучки выглянул медведь и улыбнулся мне в ответ. Я кончила в третий раз, закурила и расправилась с бутылкой вермута. Вермут был на редкость приторным, как Сусликов, читающий вслух свои антиглобалистские стихи. От суммы этих приторностей и совершенного изнеможения мне вдруг стало плохо. Я успела добежать до туалета и приподнять крышку унитаза, полбутылки приторного Сусликова стремительным домкратом вытошнилось из меня. Я стерла с пола ногой расплескавшиеся крошки антиглобалистских стихов и, нажав на рычажок, смыла неусвоенного Сусликова к ебеням собачьим в канализацию.