Максим - РЕГИСТР

Коринф посмотрел на меня, впервые с момента нашего вторжения. Глаза у него были серыми, нос крючковатый, как у хищной птицы, губы тонкие и постоянно сжатые. Лицо худое, с признаками первого увядания, хотя повторяю, было ему уже шестьдесят тогда. Он спросил у меня.

– У кого занимался? Грамоты с собой?

Я молча покачал головой, откуда мне было знать тогда, что награды и все эти бумаги надо упоминать при подаче документов?! Он хмыкнул, и только хотел что-то произнести, Саня его перебил.

– А вы позвоните его тренеру! Скажи его имя и номер телефона!

Это уже ко мне он обращался. Я едва разжал челюсть и пропищал, к смеху сидевших женщин.

– Игорь… Игорь Федорович… Телефон, номер телефона его 24—13…

– Знаю, знаю я Пашутинского. – Коринф меня оборвал, подошёл к столу и быстро набрал номер.

Некоторое время он молчал, затем видимо кто-то взял трубку.

– Здравствуй, Игорь. Это тебя беспокоит… А узнал! Слушай, у меня тут человечек притопал, который вроде бы у тебя занимался, но бумаг никаких с собой не принёс. Какая фамилия?

Я не сразу понял, что он ко мне обращается. Саня нашёлся сразу.

– Сергей Андриянов! – Выпалил он моё имя так громко, что возможно Пашута, как любовно называли мы нашего тренера, услышал его на ом конце провода. Коринф что-то крякнул, услышав быстрый гул в трубке, покивал головой, усмехнулся, глянул на меня, затем сказал.

– Спасибо, Игорь. Хорошо, приму меры. Всего хорошего, Ирине привет передавай.

Положив трубку, он уставился на меня, уже не так грозно, как прежде.

– Спасибо скажи другу своему, и моему другу, твоему тренеру. Благодаря дружбе ты поступил.

И всё, затем повернулся к женщинам и продолжил что-то нудно обсуждать. Мы переглянулись, и тихо вышли из кабинета.

Уже в коридоре я остановился, схватил Саню за руку и крепко её пожал. Тот посмотрел несколько удивлённо, смахнул чёлку со лба, затем спросил, несколько невнятно. Он ведь при всём своём росте и амбициях был человеком скромным, тихим, как бы вам не было странно это слышать.

– А ты на гитаре играешь?

Из интервью С. Андриянова, музыканта, архитектора, создателя фонда помощи старым спортсменам.

– Мы ведь не были никогда полноценной группой. Никогда. Это было всего лишь увлечение, выход энергии. Кто-то находил себя в алкоголе, кто-то в погоне за новыми ощущениями в экстремальной жизни, кто-то зацикливался на женщинах, кто-то на наркотиках. Сказать, что ничего из этого не было в нашей жизни, я не могу на сто процентов. Даже Саня точно знаю, пробовал уйти по радуге. Но ему не понравилось. Возможно, имей он больший опыт в познании достижений определённого отдела в фармацевтике, либо старинных восточных способах одурманивания, для познания тайных знаний, тогда его итог не был бы таким. Таким. Ладно, не будем ворошить старое, и забегать раньше времени.

Я поступил не совсем обычным способом. После армии, где провёл четыре года, служил в части, ответственной за инженерное обеспечение запасного командного пункта нашего округа. Время летело медленно, работы было мало. Разве что осенью на уборку картошки. Дослужился до сержанта, остался на сверхсрочную. Почему? А куда мне было идти? Я же из детдома, бабушка у меня к тому времени умерла. Впахивать на заводе, как отец, что и привело сначала к его кончине, а затем и к смерти матери, не выдержавшей нагрузки? Нет, я не хотел такого исхода! Сестры к тому моменту уже выросли, сами вышли замуж. Мне идти некуда было. А после армии идти в милицию…. Знаете, тогда такого отношения к органам правопорядка не было, но у меня был зуб на синие мундиры. Они ведь отчасти виноваты в смерти родителей. Потому и не желал я идти в их контору. А больше идти некуда. В армии же было интересно. Поскольку это был запасной командный пункт, тут была хорошая библиотека. Один из офицеров, лейтенант Ахметзянов, был тут не по призыву, не по призванию, а как говорят, «пиджак». Он закончил строительный факультет, и не успел устроиться никуда, из-за не очень успешной учёбы, потому и попал на два года в нашу часть. Однако, как бы плохо он не учился, знаний у него всяко было больше, а от скуки, и отчасти из-за должности, стал нам, трём старикам, преподавать основы своей профессии. Он отвечал за сооружение новых зданий – гараж для грузовиков и новой казармы, и боялся, что солдаты по незнанию напортачат и отвечать ему придётся. Ещё он видимо от скуки и тупости службы пытался, таким образом, от спаивания уйти. Он же мне и подарил первую книгу по строительному дизайну, выпущенную моим будущим руководителем диплома, Колпиным Александром Степановичем. И вот на четвёртый год службы поразила меня идея пойти в институт. Ведь я мог попасть туда и так, по спецнабору. Но мне хотелось проверить, смогу я обойти мальчиков и девочек, вчерашних школьников? Ахметзянов тогда уже отбыл, на новую должность, им неожиданно заинтересовались в строительном управлении. За два года он по его собственным словам из троечника превратился в твёрдого хорошиста. Перед прощанием он отдал мне часть книжек, которые взял с собой из дома, чтобы не окостенеть в казарме. Сестра передала мне конспекты, она уже два года в педагогическом училась.