Максим - РЕГИСТР

Не буду мучить ас своими излияниями, почему и как, насколько, а главное, зачем. Есть одно – я хотел поступить именно в этот, самый новый вуз нашего города, пройти через сито весьма старательного отбора. И я прошёл. Доказал себе, Юркевичу, моему дружку, оставшемуся в ЗКП, и капитан Ахметзянов был доволен, горд, что я, простой сержант, могу быть не хуже других.

Поступив, я неожиданно узнал, что меня тут же назначили старостой группы. Не совсем стандартно, но решили, пока группа ещё полностью не сформирована, я гожусь, как самый старый и прошедший армию, для такого поста. Сами знаете, никаких поблажек мне это не давало, лишние хлопоты и недопонимание, как вчерашних школьников, так и преподавателей. Сейчас я не хочу вспоминать, не хочу объяснять, что было причиной нескольких довольно неприятных инцидентов, ведь многие участники тех событий выросли, возмужали, забурели, стали пенсионерами. Зачем ворошить прошлое, вытаскивать на свет грязное бельё? Просто по истечению первого семестра, и результатам сессии, а также приняв во внимание разбирательства драки на уровне секретариата комсомола института, меня отстранили от тягловой ноши. Когда на второй семестр меня предложили заменить на Эндрю, Серегу Андриянова, я с радостью согласился.

Почему меня вообще не выкинули, или не сдали в милицию? Всё же, драка одного против четырёх, при наличии у них ножей, ставило меня в более выгодное положение, в глазах комсомольского актива. Забияки своё получили, причина драки самоустранилась на втором курсе, перевелась на научный коммунизм, в университет. Странный выбор, правда? И ещё одно – я был второй на потоке по сдаче экзаменов. После Совы я был вторым. Он своё сдал заранее, почти всё, кроме какого-то конфликта с иностранкой, но вскоре и он разрешился.

Как ни странно это звучит, но моё детское увлечение гармошкой, а потом и аккордеоном, не было оценено по достоинству никем, ни в студкоме, ни в среде студентов. Сам себе наигрывал вальсы, сидя на ограде городского пруда, глядя на здания УНИХИЗ, когда было тепло, иногда приглашали на свадьбы или похороны, но в студенческой среде первую скрипку играли гитары. Гитарой я не владел, и если честно был настроен весьма отрицательно ко всем этим звукам, тогда мне единым фронтом противных. Иногда я выступал на концертах самодеятельности, надо же было как-то разбавлять все эти вечера. Основным номером всегда были возникающие и распадающиеся в течение одного курса ансамбли, и ничем, кроме девичьего вокала, зачастую перепевок популярных тогда и позабытых сейчас, кроме Пугачёвой, певиц, и одиноких пламенных комсомольцев, одержимых идеями построения социализма в отдельно взятой стране. На одном таком вечере меня и случайно застиг Саня. Я только что выступил с довольно сложным номером, исполнил Лето из Четырёх сезонов Вивальди, и вытирая пот, мрачно всматриваясь из-за кулисы в лица скучающих зрителей, ждущих выступления местной ВИА Графит. Представьте, популярная тогда была эта жалкая поделка под битлов, хотя ничего в музыкальном плане не представляла. В ожидании Графит люди с явно скучающими физиономиями слушали запинающуюся и заикающуюся первокурсницу, даже не знаю, кто она была. Читала, вернее, пыталась декламировать, отрывок из Блока, что было в определённом смысле, тайной диверсией против нашего комсорга. Отрывок из Двенадцати, с определённой корректировкой. Мне опять же об этом рассказал потом Сова. Но комсорг в открытую флиртовал с двумя бойкими девицами из технологического контроля, хотя его жена была на седьмом месяце тогда. Потому ему было некогда интересоваться, о чём это пищит малявка в очках со сцены. Хотя я не знал тогда, что это был Блок, стихи мне понравились. Я бы, наверное, попытался узнать у малявки, что она читала, кто она и откуда такая взялась, и быть может вся моя последующая жизнь стала бы другой. Но тут появился Саня.

Саню я знал, всё же учились вместе, но дружеских или даже приятельских отношений не поддерживали. Впервые более или менее близко сошлись на новогоднем концерте, он тогда с гитарой бродил и в духе раннего Джонни Кэша пытался донести тоску прерий детям тайги и лагерей. Затем во время передачи, чисто символической, власти в руки Эндрю, Саня поблагодарил меня единственный, за проделанную работу. Хотя это было и лишнее, но оставило самые приятные впечатления. И вот за кулисами нашего Ведра он поймал меня.

– Привет, слушай, Застыра, нам срочно нужен кто-то, способный играть.