Николай Кривошея - Кровавый и непокорённый

«Да как тебе сказать…», – снова нехотя начинал дед, как бы жалея о том, что вообще это разговор начался.

«Есть тут один Ахмед, ну ты его не знаешь», – продолжал дед и исподлобья покосился на высокий забор через дорогу.

«Он отсюда?», – моментально спросил я и кивнул головой на дом через дорогу. В забор именно этого дома я смотрел, не отводя глаз последние минут десять до прихода деда.

«Да уж, отсюда», – с горечью вздохнул дед.

«И чего?», – снова с нетерпением, и почему-то постепенно нарастающей злобой и гневом на этого Ахмеда, переспросил я.

«Ну, повстречались мы с ним на днях, глаза б мои его не видели, ну так помаленьку слово за слово разговорились. Ну он про внучек моих спрашивал. Говорил, что скучно, наверное, им тут. Что он может скрасить им жизнь.» – покраснев и потупив глаза, выдавил из себя дед.

«И каким же образом?», – приподняв бровь от удивления, заинтригованно спросил я.

Даже не зная, кто он такой вообще, мне показалось, что у этого горе ловеласа нет ни единого шанса.

«Ну, он говорил, что есть у него травки всякие, таблетки и порошки. В общем, дрянь вот эта всякая, про которую по телевизору все твердят» – закончил он, обрушив на меня цунами мыслей.

Это было для меня, как гром среди ясного неба, как снег на голову. Я, конечно, мог подумать, что этот чёрт возомнил себя, эдаким, ловеласом и решил так глупо подкатить к моим сёстрам. Но про наркотики я и подумать не мог. Я слышал много историй правдивых и не очень про то, как выходцы из бывших союзных республик, каких именно не трудно догадаться, толкали разную дрянь у нас в городе, да и по области тоже, да и по всей стране. Но почему-то я никак не мог подумать, что это будет здесь, в такой глуши. В большом городе можно было представить похожую ситуацию, но не в деревне. Сразу закралась мысль, что неспроста у них такой забор высокий, значит, им есть что скрывать. Былую благодать как рукой сняло.

«Дед, ну а ты чего?», – яро спросил я, не медленно требуя ответа, при этом говоря тихо, что бы нас никто другой не услышал.

«Швырнул в него вилы, да он, как уж – вывернулся в самый последний момент. Он ведь как-то после этого сказал, что мол «не сейчас так потом, рано или поздно еще встретимся, и вы все ответите за это, вы все кровью захлебнетесь», – с досадой сказал он.

«Мне кажется, я знаю, что это значит», – злостно выпалил я.

Мне казалось, что он каким-то образом хочет подсадить их на это дело. Чтобы его жертвы сами шли к нему за дозой.

«А бабушка знает?», – продолжал расспросы я.

«Нет, конечно», – быстро выпалил дед, оглядываясь по сторонам, – и ведь не мне одному предлагал. Вся деревня уже знает, всей деревне предлагал и шастают к нему всякие… И ночью и днем…», – в его голосе, как мне показалось, начинали прослеживаться нотки дикой горести и отчаяния.

«Тут вот еще какое дело, слухи по деревне, конечно, ходят разные. Поговаривают, что у них дома полным-полно оружия. За себя-то я не боюсь, а вот за внучек страшно», – уже окончательно опустившись на дно отчаяния и безысходности закончил дед.

«Ну, слухи слухами, а вот ты же в живую не видел, правда? А наболтать могут что угодно и свои, и чужие», – попытался я немного успокоить и подбодрить деда.

Затянулась долгая пауза, показавшаяся мне бесконечностью. Дед не смотрел на меня, я тоже не отвечал взаимностью. Предметом нашего зрительного изыскания стал высокий деревянный забор. В моей голове крутились мысли, а что вообще в это время может происходить по ту сторону этой высокой преграды.

«Не, ну подожди… – секунду поразмыслив, я сказал – а дяде Серёже ты говорил об этом, Олежке говорил?», – сказал я.

«Да нет, у них там и без нас проблем хватает», – как мне показалось, совсем потеряв надежду, сказал дед.

Вдруг во дворе послышались шаги, только по звуку это были совсем другие. Дед резко выпрямился и приободрился. Отворилась дверь в воротах и со двора на улицу вышла бабушка и пошла в сторону лавочки, где мы сидели. Мы с дедом сидели, держа театральную паузу, глядя при этом друг другу в глаза и думая в этот момент об одном и том же.

«Вы чего это тут? А?», – удивленной ухмылкой сказала она, – я там, значит, наготовила, а они тут сидят, лясы точат. А ну быстро за стол!», – в свойственной только ей манере сказала она. Дед медленно и нехотя встал, не поднимая глаз, покорно подчинился её воле. Я понимал, о чём он думал в этот момент и на самом деле не до еды ему сейчас было, да, впрочем, и мне тоже. Чувство голода, в связи с поступлением новой информации, отошло далеко на второй план.