Татьяна Веденская - Котики и кошечки (сборник)

Здесь следовало бы закончить. К сожалению, жизнь редко дарит сладкий финал… После болезни мне пришлось начинать жизнь заново, подбирая другой дом. Там, где я смог обосноваться, для кота места не было. В коммуналках не любят животных. Уходя, я оставлял Мотю уже в чужом доме. Когда последние коробки с книгами были погружены, я взял его на руки и постарался объяснить человеческим языком, что ему надо пожить без меня. Мотя затих, съежился, слушал внимательно. Он понял главное: хозяин его предает. Так запросто, обычно, по-людски. Хозяину надо устроить свой поганый быт, в котором нет места коту. Значит, так надо… Кот потерпит. Кот подождет.

Моте я врал, что скоро, очень скоро заберу его, когда все наладится, а он смотрел мне в душу золотыми глазами и прощал человеческое вранье и подлость.

Я уехал. Я оставил своего кота.

Первое время я часто завозил деньги, чтобы Мотю кормили хорошо. Он встречал меня печальным стоном, вертелся у ног. Мне было так тошно, что я старался как можно скорее убежать. Потом дела засосали, я все реже навещал Мотю. Как он жил без меня, я старался не думать. А жил он плохо. Тот дом стал для него пустым. Это неправда, что коты привыкают к дому. Дом кота там, где его хозяин.

Прошел год. Я приехал, очередной раз, чтобы откупить свое предательство деньгами на корм. Только Моти не было. Мне сообщили, что «кот убежал пару дней назад». Я не мог в это поверить! Мотя, который и носа не показывал на улицу, вдруг убежал? Это как надо было над ним издеваться! Мне сказали, что никто над ним не издевался. Последние дни Мотя вел себя тихо, почти ничего не ел, а потом вдруг выскользнул в открытую дверь. Наверное, ушел умирать, как кошки делают…

Я побежал искать. Облазил все подвалы, обшарил кусты, помойку, заглянул, куда только можно и нельзя, расспросил дворника, соседей, что гуляли с собаками. Мотю никто не видел. Он растворился, он исчез. От него не осталось ни следа. Мотя ушел из этого мира, куда-то туда, куда имеют право уйти коты, отдавшие все ради своего хозяина и за это брошенные им.

Возвращаясь обратно, я безнадежно понял, что наделал и кого потерял. Но было поздно. Мотя ушел… Моти больше не было… Со мной осталась вина и досада, что глупость бывает такой, которую исправить нельзя. И поделать тут нечего…

Прошло несколько лет.

Мотя напомнил о себе.

Как-то раз я пришел в гости к симпатичной девушке, с которой недавно познакомился. В прихожей меня встретил рыжий сибирский кот в полоску, с белой манишкой и белыми лапками. Конечно, он не был безупречным красавцем. И глаза у него были другого цвета. Это был просто милый рыжий кот. Похожий на Мотю. Звали его Митя… Я почему-то понял, что Мотя подает мне знак. Знак оказался верным. Девушка стала моей драгоценной женой.

Собак я люблю по-прежнему. Но никогда не заведу ни одну из них. Завести кота? Этого не может быть. Я слишком поздно понял, что кот дается человеку один раз. И на всю жизнь.

Под конец этой истории я хочу хоть немного искупить свою вину, сказав вслух то, что никогда не говорил. Сделать то, что должен был сделать давно.

Дорогой мой кот…

Мой родной Мотя…

Мой Матвей!

Я верю, что за твое беспримерное геройство, за все, что ты отдал ради меня, своего неблагодарного хозяина, ты заслужил самый лучший кошачий рай, где вдоволь молока, сливок и вкусных рыбок.

Я верю, что твоя чистая и мудрая душа пребывает там, где свет. И все, что ты вынес и пережил по моей вине, воздалось покоем и свободой.

Дорогой мой кот…

Я столько раз хотел попросить у тебя прощения.

Только сейчас, когда прошло множество лет, я нашел в себе храбрость сделать это.

Дорогой мой кот!

Ты всегда в моем сердце.

Мне очень не хватает тебя…

Прости меня…

Все слова, заканчивающие на «-филия», звучат сначала как диагноз, а потом как приговор. Понятно, раз пишут про любовь, то точно не к детям. На этот раз к кошкам. Читаю: «Айлурофилия – патологическая привязанность к кошкам у одиноких людей, обычно женщин. Некоторые пациенты содержат до пятнадцати-двадцати и более кошек в своем скромном обычно доме, тратят на них подчас последние деньги, живут в антисанитарных условиях, причиняя немало проблем и своим соседям…» Облегченно выдыхаю: «Не про меня» – и смело смотрю в глаза коллеге-всезнайке, лихорадочно соображая, как же по-научному называется любовь к бессистемным знаниям, способным сразить нормального человека наповал.