Радмила Ёлкина - Возмездие

Она сидела на своем крутящемся стуле за столом и курила, стряхивая пепел в пепельницу. В ней так же, как и в доме, ничего не изменилось. Белокурые волосы ее были идеально уложены, голубые глаза не блекли, горели тем же пламенем. На лице не было ни одной морщинки, хотя постоянное хмурое выражение должно было этому способствовать. Весь ее вид как и всегда говорил о том, что она жестока и безжалостна. Она ухмыльнулась, когда я вошел в ее кабинет, она ждала меня. Она потушила сигарету и велела охране, которая довела меня до кабинета, убраться вон. Дверь закрылась. Мы довольно давно не виделись. Обычно она навещала 104-ый город два раза в год. Перед ее последним приездом туда, я как раз сбежал. Поэтому она так долго меня рассматривала.

– Что-то в тебе изменилось, Максим, – задумчиво произнесла она. Я молча смотрел на нее. – Помниться, последний раз ты тут так стоял, когда тебе было десять, кажется. Ты стоял здесь и ныл, как тряпка, – с отвращением говорила Мария. – А теперь ты, кажется, возмужал. Хоть это радует! – я молча слушал ее, сжав кулаки. – Макс, разве ты не рад меня видеть?

– К чему такое отступление? Может, скажешь уже, что я предатель и тыры-пыры, а потом придумаешь мне какую-то пытку? Это ведь твоя обычная работа, – съязвил я. Мария сложила руки на груди и откинулась на спинку своего удобного стула. Она рассмеялась. Меня передернуло от ее смеха.

– Нет, это было бы слишком гуманно, учитывая, что ты мой сын…

– Я тебе не сын, – тут же перебил ее я. – А ты мне не мать. Я всегда это говорил.

– Раз разговор зашел про это…

– Что? – спросил ее я с вызовом. Она снова улыбалась, меня это начинало раздражать.

– Твоего отца недавно убили эти людишки, за которых ты заступаешься, – беззаботно ответила она. Единственное, что нас объединяло в эту минуту так это полное безразличие к той новости, что мой отец убит. Оба мы ничего не испытывали к нему, он был для нас чужим. Так же мы с Марией были чужды друг другу. – Господи, Максим! Тебе совсем не жаль его?

– Что-то мне подсказывает, что ты подстроила его смерть, – рассуждал я вслух.

– Естественно, он только мешался! Разве ты не помнишь, что пользы от него никакой?

– Каким образом ты убила его? – не унимался я.

– Он нажрался как скотина в тот день, – рассказывала Мария, которую я внимательно слушал. – Я посадила его в машину, сказала шоферу куда ехать. А я знала, куда отправляла их. Там была очередная бомбежка. От твоего папаши остался один фарш, – она снова улыбнулась.

– Чем же это он тебе так не угодил?

– Мне просто надоело видеть, как из моего дома выходят какие-то шлюхи, которых он вызывал. Да еще он не давал мне покоя своим пьянством. Разве не заслуживал он смерти?

– М-да, – протянул я. – Ну а как на счет меня?

– Не торопись ты так! Я еще не закончила наш разговор, – она достала сигарету и закурила ее. – Скажу тебе только, что я не собираюсь тебя убивать. Ты просто будешь мучиться, пока не раскаешься. Будешь жить здесь, не уедешь больше отсюда. В общем, как жил ты здесь до двенадцати лет. А это для тебя уже пытка, я знаю. Каждый день будешь беседовать со мной, пока я не отстану от тебя. Я буду пытать тебя, пока не добьюсь своего. Я промою тебе мозги, – лицо ее вдруг исказилось от злобы. Она подошла и влепила мне пощечину. – Ты понимаешь, как опозорил меня перед всеми?! – кричала она мне в лицо. – Каково думаешь мне слушать о том, что сын мой предатель?

Я молча смотрел на нее. От этого она начала еще больше злиться, она отошла от меня, взяла со стола очередную сигарету. Она успокаивалась. Я вышел, когда Мария сказала мне, чтобы я убрался вон с ее кабинета. Я послушно пошел в свою комнату. К моему приезду ее подготовили. Тут уже не было детских игрушек. Это была теперь обычная спальная комната. Я плюхнулся на свою кровать и тут же уснул, стараясь забыть о своей матери, с которой я был теперь под одной крышей.

Я проснулся от каких-то выстрелов. Похоже, перестрелки и бомбежки в 1-ом городе были не первой новостью. Это считали теперь делом обычным. Лишь немногие остались тут. Только самые важные, значительные люди. Мария занималась военными делами. На этой войне она бы обогатилась, выдвигая какие-то планы, чем она как раз и занималась.

На часах было шесть часов вечера. Я встал с кровати. На стуле в комнате висела одежда. Снова эта деловая одежда! Я сходил в душ перед тем, как надеть белую рубашку и черные брюки. На столе моем была записка. Через полчаса меня ждали в столовой. Я причесался и вышел из своей комнаты. По пути я внимательно разглядывал коридоры, по которым шел в столовую. В этом доме все умерло, здесь ничего не происходило, не менялось. Даже люди здесь оставались прежними. Все они кивали мне головой в знак приветствия, а я по привычке, как это делал раньше, улыбался им в ответ. Но стоило мне войти в эту шикарную столовую с огромным столом и огромной богатой люстрой над ним, как улыбка сползала с моего лица. Я с большей радостью заходил на кухню в бункере. Все потому что там была Таня. А здесь Мария, которая сидела уже за столом и ждала меня. Я холодно поздоровался с ней и сел. Как всегда изысканная кухня. После еды в бункере она казалась просто божественной, но я и виду не подавал, что скучал по такой еде. Я даже для вида не доел. Мария все это время молча наблюдала за мной, допивая свой бокал красного вина.