Радмила Ёлкина - Возмездие

– Почему именно, когда солнце сядет? – спросила я брата после долгого молчания.

– Ты любишь смотреть на закат, – ответил он и слегка улыбнулся мне. – По крайней мере, любила.

Я стала смотреть на небо, которое постепенно стало становиться розово-оранжевого цвета. Солнце из желтого превращалось в красное. И это было завораживающе. Я впервые улыбнулась со дня, когда очнулась. И я вспомнила, как на самом деле люблю смотреть на закат. И я улыбнулась еще ярче.

Еще неделя прошла точно так же как и предыдущая. Повязку до сих пор не снимали, но я уже ходила. И вскоре я уже была в своей комнате, которая была идеально убрана. Она была в два раза больше, чем палата, в которой я лежала до этого. Довольно просторный коридор, огромная спальня с туалетным столиком и широкой кроватью, громадная гардеробная с различными нарядами и ванная комната, куда я первым делом и направилась. Я лежала в теплой воде и попыталась расслабиться, но в дверь постучали. Я тут же вскочила, обернулась в полотенце и открыла дверь. Это был двоюродный брат с каким-то конвертом в руках. Я пропустила его в свою комнату. Пока он с какой-то целью рылся у меня в гардеробе, я быстро вытерлась, надела халат и вышла к нему. Он внимательно посмотрел на меня.

– А повязка где твоя? – спросил он.

– Я сняла ее. Как-то же я должна была помыть голову, – устало проговорила я. – Кстати, не поможешь мне наложить новую повязку?

– Да, конечно, – я достала бинт и аптечку. Я бы смогла сделать все сама, но я почему-то больше доверяла Максиму, чем себе. Он делал все очень аккуратно и через каждые две секунды спрашивал, не больно ли мне. Наконец, он закончил. – Я принес тебе письмо от Марии, – он протянул мне конверт.

– Почему ты называешь ее по имени? – спросила я. В ответ он всего лишь пожал плечами. Я открыла конверт и достала письмо. – Угу. Ужин. И ради этого тетя тратила бумагу?

– Я и сам считаю это странным, – улыбнулся мне брат. – Ужин в шесть. А сейчас уже половина. Ты уже знаешь, в чем пойдешь?

– Пожалуй, в этом, – говорила я про свой домашний костюм, который безобразно лежал на моей кровати. – Что? Не пойдет? Что такого особенного в приеме пищи?

– Закон нашего дома, – тяжело вздохнул Макс. – В общем, я положил вещи, которые тебе, я думаю, подойдут, на кресло. Думаю, за полчаса ты управишься. Если что, то моя комната напротив твоей, – сказал он и направился к двери. Как только дверь за ним закрылась, я начала одеваться. Синяя блуза мне очень понравилась, узкая черная юбка облегала мои бедра, но это еще ничего. Меня немного смущала обувь. Я не могла ходить в таких туфлях. Каблук был слишком высоким. Я покопалась в гардеробной и отыскала обувь, в которой мне было удобно. Это были кеды. Думаю, никто и не заметит, что я надела их вместо туфель. И так, я была готова. Я оглядела себя в зеркало. Волосы я уже не могла расчесать из-за повязки. А остальное меня устраивало. Разве что на ногах были ужасные синяки, которые я никак не могла скрыть. Потом я села на кресло и стала смотреть на часы. Еще двадцать минут! Я решительно встала и направилась в комнату напротив. Я постучалась, в ответ мне крикнули, чтобы я заходила. Я прошла по коридору и увидела Максима, который с важным видом застегивал верхние пуговицы своей рубашки, и с такой же солидностью он принялся за манжеты. Весь его вид рассмешил меня, и я невольно улыбнулась. Потом он накинул на себя пиджак и, отвернувшись, наконец, от зеркала, повернулся ко мне. Он оглядел меня с ног до головы. Посмотрев на мою обувь, он закатил глаза.

– Другого я и не мог от тебя ожидать! – сказал он про мои кеды. – Ладно. Думаю, никто не заметит. У нас еще пятнадцать минут, да? – я кивнула головой. – Нужно нагулять аппетит, – сказал он, и мы двинулись в сад на заднем дворе. Было уже прохладно и темновато, поэтому сад становился каким-то таинственным. Мы гуляли меж деревьев и молчали. – Ты, действительно, ничего не помнишь? – вдруг спросил меня брат, я остановилась и постаралась вглядеться в его лицо, но было уже темно.

– Я стараюсь вспомнить хоть что-нибудь, правда! Но у меня ничего не получается. И от этого ужасно обидно! Вот ты закрой глаза, – Максим послушно закрыл глаза. – Вспомни то, что ты хочешь вспомнить сейчас. Вспомнил? А я не могу! Будто не было ничего до этого. Но я чувствую, что в прошлом было что-то значительное, важное. Все из-за этой дурацкой шишки на голове! – я пнула какой-то камушек. – Что произошло такого, что я две недели лежала в палате? Откуда все эти шрамы на руках и ногах, что это за синяки? Как, в конце концов, я получила удар по голове? Знал бы ты, как сложно ответить на эти вопросы, когда у тебя в голове ни черта нет. Если бы знал, ты бы не задавал таких глупых вопросов, – я пошатывалась от какой-то странной обиды, или даже злости. – Наверное, пора уже идти, – и мы пошли в столовую.