Николай Серый - Лесной старик. Роман

Серов неопределённо пожал плечами, и она всполошёно подумала:

«Да отверзи ты, наконец, уста… Не томи меня, охламон… Неужели ты всерьёз полагаешь, что нет у меня гораздо более действенных рычагов для тебя, нежели бабские слёзы и нюни?..»

Он явственно ощущал её нетерпенье, досаду и страх и всё более наслаждался чужим страданьем…

«Он болезненно хочет моего полного униженья, – помыслили она хотя и печально, но ясно и трезво, – ну что ж, я готова и на махровый подхалимаж, и на пресмыкательство. Беспочвенные мечтанья вкупе с иллюзиями для меня теперь смертельно опасны… Но при крайней нужде моя роль получится не хуже, чем в первоклассном театре… Эка невидаль… Я ведь могу искусно актёрствовать… Но уж тогда не взыщи…»

И она кротким голосом произнесла:

– Памятью вашей сестры я заклинаю вас! Прошу вас благосклонно внять моей скромнейшей просьбе… Я ведь уповаю на ваше благородство… Ничего другого мне уже не осталось. И вы – последняя моя надежда… Ведь благодаря именно моей бескорыстной жертве ваша сестра умирала в достойной обстановке. – Алёна едва не сказала «окочурилась». – Если бы не я, то хворую Галину судейские чиновники непременно упекли бы на вшивые нары в отдалённой лагерной зоне со скудной пайкой. Ведь проказливую шахиню могли бы запросто упрятать за прочные и ржавые решётки, ибо фискальные нарушенья в наших корпорациях были весьма многочисленны. Но я самоотверженно приняла удары и вину на себя… И вашу родную сестрицу увезли в эксклюзивный госпиталь, где она комфортабельно зачахла среди санитарок, фельдшериц и престижных врачей, которые сноровисто и нежно кололи богатой пациентке инъекции щедрейших порций морфия без примесей… И она не страдала от физической боли… И не было конфискации…

И вдруг Алёна поперхнулась и нервозно умолкла, а затем она, не дождавшись от мрачного и надменного хозяина усадьбы ответной реплики, молвила:

– Да и вам, несомненно, претили бы прокурорские дрязги и разборы с вашей сестрой. Успешной карьере не способствуют позорные свары с юстицией… особенно в недрах секретной конторы, в которой вы служили… А ведь меня в следственном комитете усердно спрашивали о тех пикантных слухах, которая ваша сестра беззастенчиво распускала о своих, – якобы сексуальных, – связях с вами… Речь шла об инцесте, о кровосмесительстве… Ваша отчаянная сестра сочиняла эти срамные и гадкие сплетни для призрака защиты от жутких поползновений криминальных групп… Брат-любовник способен, дескать, ради интимной связи с пассией-сестрой на гораздо более значительные усилья нежели просто брат… Скучно мне не было… Не надо мною бестактно пренебрегать!..

И Серов невольно содрогнулся от омерзенья, но полностью он ещё не понимал, что именно было ему сейчас отвратительно…

«А вот теперь начнёшь ты, наконец, со мной балагурить, сукин сын…» – подумалось ей, – и вскоре он, действительно, заговорил проникновенно, снисходительно и мягко:

– Я бесконечно благодарен вам за услуги, оказанные моей незабвенной сестре. Мне было бы чрезвычайно тягостно, если бы моя сестра вдруг умерла в тюремном заключеньи при дефиците лекарств и заботы… Но ведь вполне вероятно и то, что моя сестра, действительно, не была повинна в тех досадных казусах и инцидентах, за которые сурово вас покарали. Решенье судебной коллегии могло оказаться совершенно объективным…

– Позвольте мне сесть, – попросила она…

Он спохватился и разрешил:

– Конечно, садитесь, где вам удобней.

И она прикорнула на краешке массивного стула возле распахнутого окна, а Серов неспешно и осанисто расположился в мягком кресле супротив её и вдруг украдкой вздохнул…

Она с горечью усмехнулась и сказала:

– Неужели вы всерьёз полагаете, что ваша сестра при её неуступчивом характере и въедливом разуме могла бы позволить мне свободно совершать фондовые аферы и бюджетные махинации при полном игнорировании её директорской воли?.. Галина была прекрасным провокатором и отлично умела спекулировать на резких колебаньях биржевых курсов, рейтингов, индексов и на прочей белиберде…

И вдруг Серову ярко вообразилось смугло-матовое лицо младшей сестры: высокий лоб с чёрными завитками волос, большие карие глаза с длинными ресницами, чувственно-изящные губы, прямой нос и чёткие линии подбородка. Сестра была пикантно красива, но её разум и воля были незаурядны. Оскал белых и крепких зубов Галины впечатлял всех, но при этом она от природы была весьма осторожна и всегда умела держать себя достаточно дипломатично. Но азарта и дерзости у неё всё-таки хватало… Нет, Галина не могла допустить, чтобы её подчинённые пренебрегали её сужденьями и волей! И поэтому на фирмах у Галины системы электронного и взаимного контроля всегда были безупречны…